Отправлено: 13.06.13 09:25. Заголовок: забытые , неизвестные герои

И ОДИН В ПОЛЕ ВОИН, КОГДА ПО-РУССКИ СКРОЕН!
Имя - Николай. Отчество - Владимирович. Фамилия - Сиротинин. Рост - Сто шестьдесят четыре сантиметра. Вес - пятьдесят четыре килограмма. Звание - старший сержант. Русский. Воинская профессия - артиллерист, командир орудия. Возраст - двадцать лет. Деревенский. 55-й стрелковый полк, 6-я стрелковая дивизия. Та самая дивизия, части которой стояли в Брестской крепости и возле неё.

Противотанковая пушка, калибр - 76 миллиметров, вес в боевом положении полторы тонны. Шестьдесят снарядов. Карабин, патроны. Вес снаряда - девять килограмм. Наиболее действительный огонь по бронированным целям - 600 метров, прямая наводка. Направление обороны простое - за Родину.

Противник: вторая танковая группа любимца фюрера Гудериана. Четвёртая танковая дивизия вермахта, авангард. Колонна из 59 немецких танков.

Основной немецкий боевой танк Т-III: вес - 20 тонн, двигатель Maybach мощностью 250 л.с., скорость 32 км/ч. Экипаж -5 человек. Габариты: 5,69х2,81х2,335м. Вооружение: 37-мм пушка и три пулемета MG34.

Двести танкистов, 150 пулемётов, 59 пушек, 1200 тонн немецкого железа.

Танковый батальон прикрывала рота пехоты в грузовиках, пешком и на лошадях с велосипедами. А именно: четыре офицера, 26 унтер-офицеров, 161 солдат. Вооружение: 47 пистолетов, 16 шмайссеров,132 карабина, 12 ручных пулемётов, 3 противотанковых ружья, три 50-мм миномёта. 22 лошади, 9 пароконных повозок, 1 полевая кухня, 9 велосипедов. Гусенично-колёсные бронемашины. Мотоциклисты.

Направление движения, важнее не придумаешь - Москва.

17 июля 1941 года. Маленькая белорусская деревня Сокольничи. Мост через неширокую речушку Добрысть. Заболоченные берега. За речкой, в зелени второго месяца лета затерялась в маскировке единственная пушка и солдат. Арьергард артиллерийской батареи стрелкового полка. Перед мостом, с другой стороны реки, забитая немецкими танками дорога - Варшавка. Сзади, лихорадочно спешащий на новый рубеж обороны, реку Сож, родной стрелковый полк.

Главное - время, чтоб они успели занять рубеж и окопаться.

- Думаю, они тебе больше тридцати раз пальнуть не дадут, - сказал командир батареи, - заткнёшь мост и отходи. Замок от пушки - с собой в вещмешок. Лошадь за сарайчиком. Догонишь.
- Ничо, таварищ старший лейтенант, я всё сделаю. Я деревенский, вы мене токо оставьте ещё снарядов, и вам быстрее ехать будет и лошадям проще, не так тяжельше, - маленький сержант смотрел снизу вверх спокойно и уверенно, как будто перед тем, как сделать привычную и тяжёлую сельскую работу на своей земле в деревне на орловщине. От деревни Сокольничи до районного центра Кричева - пять километров. Несколько минут езды. Но 17 июля 1941 года, чтобы преодолеть это расстояние гитлеровцам понадобилось два с половиной часа.

Очевидцы говорят, что командир вначале боя был где-то рядом - корректировал, но как только Сиротинин первым выстрелом подбил перед въёздом на мост головной танк, а затем последний, который попал в сектор обстрела пушки на дороге, то он ушёл за батареей. Мост был закупорен. Задача выполнена. Но вторую половину командирского приказа на отход Сиротинини не выполнил. У него было шестьдесят снарядов. И десять немецких танков, застрявших в болоте при попытке съехать с дороги. И еще танки на подходе. И бронемашины. И пехота, гитлеровская спесь, захватчики, оккупанты в серых мундирах в секторе обстрела орудия.

И начался бой. А когда в руках у тебя оружие, полно боеприпасов, а впереди враг, а позади ..., а они едут, как на параде, как у себя дома и отступать не в радость, то наплевать с какой стороны пушки механизмы вертикальной и горизонтальной наводки. Извернулся, наизнанку, но навёл. Было бы желание. Навёл, выстрелил, засёк попадание, принёс снаряд, навёл, выстрелил, снаряд...

Цивилизованная, упорядоченная, правильная Европа, павшая к ногам фашистов почти без боя, закончилась ещё в Бресте, но они пока этого не поняли. И старший сержант объяснял им эту истину прилежно, на понятном для них языке и не жалея себя. Преподаватель валил свою аудиторию железными доводами наповал, жалел только об одном, что мог не успеть довести эту истину до каждого солдата в немецкой колонне и тем, кто следует за ними. Ученики, старшему сержанту, попались неважные, тему так и не усвоили. Кроме тех самых рьяных, кто остался с ним изучать учебный материал навсегда. И даже немцы оценили совершенство и простоту изложения материала в исполнении сержанта и его учебно-боевого пособия.

Обер-лейтенант Фридрих Хёнфельд. Цитата из дневника: "Вечером хоронили неизвестного русского солдата. Он вёл бой в одиночку. Бил из пушки по нашим танкам и пехоте. Казалось, бою не будет конца. Храбрость его была поразительна.

Это был настоящий ад. Танки загорались один за другим. Пехота, прятавшаяся за бронёй, залегла. Командиры в растерянности. Не могут понять источник шквального огня. Кажется, бьёт целая батарея. Огонь прицельный. Откуда взялась эта батарея? В колонне 59 танков, рота пехоты, бронемашины. И вся наша мощь бессильна перед огнём русских. Разведка докладывала, что путь свободен. Больше всего нас изумило то, что против нас бился один единственный боец. А мы думали, что в нас стреляет целая артиллерийская батарея".

Поняв, что атакой в лоб они русских артиллеристов не сломят фашисты пошли в обход. Окружив позицию Сиротинина, они открыли ураганный огонь. И только после этого замолчала пушка, и перестал бить карабин. Больше всего немцев изумило то, что против них сражался один единственный боец.

"Всех поразило, что герой был юнцом, почти мальчишкой. В строю немецких солдат, он стоял бы последним на правом фланге. Он произвёл по нам пятьдесят семь выстрелов из орудия и потом, ещё бил и бил по нам из карабина. Рассеял лобовую атаку пехоты. Уничтожил десять танков и бронемашин. Рядом с его могилой осталось целое кладбище наших солдат".

Полковник оказался мудрее своего младшего офицера. И ещё известно: немцы настолько были поражены мужеством русского солдата, что похоронили его с воинскими почестями.

"Все удивлялись его храбрости. Полковник перед могилой говорил: "Если бы такими как он были бы все солдаты фюрера, то завоевали бы весь мир. Три раза стреляли залпами из винтовок. Всё-таки он русский. Надо ли такое преклонение?"

Обер-лейтенант Хёнфельд так и не понял, в какую войну и с кем ввязалась Германия. Обер- лейтенант Хёнфельд убит под Тулой летом 1942 года. Советские солдаты обнаружили его дневник и передали военному журналисту Фёдору Селиванову.

Имя - Николай. Отчество - Владимирович. Фамилия - Сиротинин. Рост - Сто шестьдесят четыре сантиметра. Вес - пятьдесят четыре килограмма. Звание - старший сержант. Русский. Воинская профессия - артиллерист, командир орудия. Возраст - двадцать лет. Деревенский. 55-й стрелковый полк, 6-я стрелковая дивизия. И, пятьсот фашистов, двести пулеметов, пятьдесят девять пушек. Тысяча двести тонн немецкого железа.

Старший сержант Сиротинин Николай Владимирович, командир орудия противотанковой батареи похоронен со всеми воинскими почестями солдатами и офицерами четвёртой танковой дивизии вермахта на берегу реки Добрысть, у села Сокольничи.

Неизвестный подвиг тясяча девятьсот сорок первого года. За который он награждён Орденом Отечественной Войны Первой Степени, посмертно, через девятнадцать лет, в 1960 году.
http://pravoslav-voin.info/voin/2653-i-odin-v-pole-voin-kogda-po-russki-skroen.html

 Отправлено: 13.06.13 09:26. Заголовок: та поездка запомнила..

та поездка запомнилась мне особенно хорошо - до каких-то малозначащих, но намертво въедающихся в память мелочей. Возможно потому, что она была последней из немногочисленных, но крайне насыщенных командировок в воюющую Чечню. Возможно потому, что именно во время нее произошла одна из тех встреч, которые просто невозможно забыть, а все остальное как бы «зацепилось» за нее.

Была поздняя весна или раннее лето 1995 года, точно уже не помню. Помню только, что это были парламентские каникулы, когда депутаты Совета Федерации и Государственной Думы дали задание двум своим коллегам побывать в Чечне и разобраться, что же там происходит на самом деле после взятия Грозного и чего можно ожидать в ближайшем будущем. Разобраться и рассказать им потом, по возвращении в Москву. Мне представилась как журналисту возможность поехать вместе с ними, и я ею воспользовался.

Задача у пригласивших меня с собой Виктора Курочкина (СФ) и Виктора Шейниса (ГД) была не из простых: встретиться с кем-то из лидеров чеченских боевиков (в идеале - Асланом Масхадовым, который командовал ими в то время) и в личном разговоре постараться уяснить для себя, каковы перспективы «мирного урегулирования». То есть существуют ли какие-то реальные способы избежать дальнейшего кровопролития и в то же время сохранить Чечню в составе России. Поэтому каждое утро, совсем рано, мы выезжали из крохотной гостиницы в такой же крохотной Назрани, ехали в Грозный, а оттуда по «наводке» того или иного тамошнего «знакомого» отправлялись дальше на поиски связников, которые могли помочь выйти на Масхадова.

Мы ездили день за днем, как на работу. Руины Грозного уже воспринимались как нечто привычное, мне даже вспомнить было трудно, как выглядел этот город прежде, хотя наезжать туда доводилось и до войны. У нас ничего не получалось, но мы не отчаивались. Особенно я, поскольку для меня как журналиста материала хватало и так. Кроме того, у меня, помимо цели, совпадавшей с намерениями Шейниса и Курочкина, была и собственная цель.

Те, кто следил по телерепортажам за боями в Грозном, может быть, и сегодня помнят сюжет о Михаило-Архангельском храме. Звучит канонада, слышны разрывы, и посреди всего этого кошмара - несколько русских женщин на фоне церкви... Они говорят:

- Когда все началось, мы собрались здесь, и Господь по молитвам Архистратига нас сохранит!

И, конечно, я очень хотел добраться до храма и увидеть, что сталось с ним и с этими женщинами. И еще хотел побеседовать с настоятелем, отцом Анатолием Чистоусовым. Причем гораздо больше, чем с Масхадовым.

Когда я наконец понял, что возможности оторваться от нашей группы без риска не выполнить основное задание у меня нет, то обратился к своим спутникам с просьбой заехать в храм вместе и был очень рад и благодарен им, когда они с готовностью согласились.

...Достаточно было беглого взгляда, чтобы понять, что война храма не пощадила. Впрочем, пощадила она (а точнее - Господь сохранил) тех, кто прибегал с надеждой на милость Божию под его кров. Сам храм сгорел, но настоятель, отец Анатолий, вынес из пожара антиминс и продолжал служить в пристроенном рядом баптистерии. А может, сторожке, этого уже точно не скажу.

Вокруг были руины... Пыль, которая, кажется, не опускалась на землю, но висела в воздухе - пыль, в которой были перемешаны порох, кирпич, известка, человеческий ужас, человеческая боль и нечеловеческие страдания. Этим составом тут было пронизано и пропитано все.

И в самой сердцевине этого - русский священник с кротким, удивительно спокойным, мирным лицом и собравшаяся вокруг него община. Я не думаю, что это были только лишь постоянные прихожане, к нему прибились и просто те, кому было страшно и некуда больше идти. Мы говорили с отцом Анатолием, и он рассказывал, как загорелся храм, как вынес из него антиминс, как отпраздновали они Пасху. А народ потихоньку собирался вокруг, обступая нас, а в большей степени - отца Анатолия. Я смотрел на это, и на глаза наворачивались слезы. Мне кажется, я тогда впервые понял, что это такое - пастырь и его паства, потому что они и правда были рядом с ним, как овцы со своим пастухом, у них, кроме Бога и него, никого не осталось, кто мог бы их защитить и кому они были бы нужны. Здесь было очень трудно, очень страшно, но все было (возможно, именно поэтому) предельно настоящим, ничего искусственного, а все так, как оно и должно быть... Пастырь, готовый положить свою душу за овец, и паства...

Когда он вел нас, чтобы показать условия, в которых жили рядом с храмом люди, к нему подошел какой-то молодой человек, державший в руках книгу, и спросил:

- Батюшка, а это можно читать? Благословите?

Вопрос казался настолько странным и неуместным в этом месте и в этот момент... Но только не отцу Анатолию. Он остановился, взял у молодого человека книгу, внимательно пролистал ее и ответил:

- Можно, читай, Бог благословит.

У нас было очень мало времени, мы торопились, и пообщаться удалось крайне недолго. Я сказал отцу Анатолию о своем желании вернуться и написать о них.

- Зачем? - спросил он.- Вы думаете, что это принесет пользу?

И правда - тогда им это вряд ли бы было полезно: чем меньше о них в то время вспоминали бы те, кто поджог и разрушил храм, тем было бы лучше.

Но я, когда он это говорил, думал о другом. Точнее, даже не думал... Не знаю, как это ясно выразить.

Я смотрел в его глаза - такие же мирные, спокойные, бесконечно глубокие, как он сам. В глазах были какая-то удивительная, кроткая и светлая любовь и боль, этой любовью укрощенная и покоренная. И меня вдруг всего пронзило: «Это же мученик. Мученик!». Это чувство было настолько сильным, что я был им наполнен до предела. А потом отпустило.

Я отдал ему единственное, что у меня было с собой «церковного» - недавно вышедшую книгу Нилуса «Великое в малом». А он подарил мне маленькую иконочку преподобного Серафима. И мы расстались.

Наша миссия оказалась вполне успешной. В одном селе мы смогли встретиться со связником Исой, который отвечал тогда для Масхадова за подобные «внешние контакты». Случайно попали на переговоры Масхадова с командовавшим тогда группировкой российских войск Геннадием Трошевым, проходившие в том же селе в доме, где нас приютили. Конечно, на сами переговоры нас не пустили, но благодаря Исе мы смогли договориться об аудиенции у Масхадова и на следующий день побывали на базе боевиков в Ведено[1].

Туда я ехал совсем больной - то ли отравился чем-то, что мы купили, проголодавшись, на стихийно возникшем рынке где-то в разрушенном Грозном, то ли подхватил какую-то инфекцию, не знаю, только было мне очень плохо, и все происходившее воспринималось, словно сквозь какой-то туман. Сквозь этот туман пробивается образ Масхадова, с которым мы беседовали в каком-то холодном домике (судя по всему - бывшей школе). Мне было его, несмотря ни на что, жалко. Война - безумие, особенно если это война с «национальным» подтекстом. Или контекстом. И вступив в нее, человек чаще всего уже не может от этого безумия освободиться. Даже если до того он был, как Масхадов, советским офицером и патриотом своей страны, а не только «маленькой, но гордой» исторической родины.

Сквозь этот же туман проступает увязавшийся с нами Ринат (или Руслан), приехавший сюда на поиски попавшего в плен брата, взятый нами в Ведено и получивший здесь уверение, что брата ему вернут. И молоденький пленный солдат, которого передали нам по приказу Масхадова в качестве жеста доброй воли и которого мы увезли с собой. И сопровождавший нас здоровенный, похожий на большого ребенка чеченец, который все убеждал солдата по дороге:

- Ты посмотри, какая тут красота! Приезжай после того, как все это закончится, в гости, я тебе все покажу!

Солдат молча кивал...

Как плохо мне ни было, а я не удержался и спросил чеченца:

- А ты до войны кем был?

- Кочегаром,- улыбнулся он.

- А после кем будешь?

- Не знаю,- ответил он грустно.

Почему-то очень ясно запомнился эпизод оттуда, из Ведено. Мы сидели с Шейнисом на крыльце масхадовской «резиденции» и ждали машины. Вокруг сновал народ, от внешнего лишь вида которого на душе становилось неспокойно. Еще неспокойней было от соседства зверского вида бородача, который притулился рядом с нами к тому же крыльцу и меланхолично чистил от крови огромный тесак.

- Во всем виноваты евреи,- в пустоту, раздумчиво сказал вдруг он.

На моей памяти при Шейнисе такое говорили не первый раз. И он ответил то, что отвечал и прежде:

- Ну, почему евреи... Я вот, например, тоже еврей...

- Я об этом и говорю,- так же раздумчиво произнес чеченец, продолжая свое занятие.

Шейнис дискуссию продолжать не стал. Не возникло такого желания и у меня.

Ночью, в том самом доме в «приграничном» селе, я очень плохо спал. У меня был жар, и я постоянно просыпался с одной и той же мыслью: «Что я делаю здесь? Какой в этом смысл?». Смысл я увидел лишь в том, с чем столкнулся у разрушенного храма во имя Михаила Архангела...

Эта мысль не давала мне покоя и в самолете, и когда мы ехали из аэропорта по Москве, удивляясь тому, что здесь нет войны и кругом не руины, а целые дома и люди улыбаются и смеются. И потом не давала покоя тоже.

Уже живя в монастыре, я узнал, что в феврале 1996 года священник Анатолий Чистоусов был захвачен боевиками и помещен в специальный концлагерь, где подвергался избиениям и пыткам, а затем убит. Незадолго перед расстрелом он сказал своему чудом выжившему соузнику игумену Филиппу (Жигулину):

- Ты представляешь? Ведь если нас убьют, мы будем мучениками. Мучениками!..

Игумен Нектарий (Морозов)

Газета «Православная вера» № 19 (471), 2012 г

 Отправлено: 13.06.13 09:26. Заголовок: Жизнеописание ныне п..

Жизнеописание ныне покойного, настоятеля слепцовского Храма отца Петра Сухоносова, погибшего от рук террористов - книгу "Кавказская Голгофа" (автор Александр Горшков) можно прочесть на сайте sunzha.narod.ru/


В воскресный день, когда закончилась литургия, и отец Петр отслужил панихиду, прихожане подходили к нему с вопросами и за советом. Лишь в обед постепенно все разошлись. Остались лишь две женщины и отец Петр.
Бандиты ворвались неожиданно, расправившись с охранником, бегали по территории храма в поисках священника. Нашли отца Петра в алтаре. Его выволокли через Царские врата, при этом били ногами и прикладами автоматов. Крест с него сорвали. У ворот церкви стояла машина. Священника забросили в кузов, прикрыли тентом и поехали.
Женщины бежали и кричали, просили бандитов вернуть отца Петра. Один из них с ухмылкой ответил: «Вернем мы вашего батюшку...».
Позже у въезда в Серноводск на обочине дороги обнаружили брошенную машину бандитов. Кузов был залит кровью. Самого отца Петра там не нашли. О его спасении молились тысячи людей: в Слепцовке, Москве, Киеве на святой Почаевской горе, в Иерусалиме и на Афоне...
Через полгода, 23 октября в вечернем информационном выпуске «Вестей» показали репортаж, в котором телезрители впервые увидели фрагменты видеозаписи, сделанной, судя по всему, самими похитителями. Было видно бездыханное, изможденное тело отца Петра. Правая нога батюшки была прикована стальной цепью к полу. Неизвестно, сколько времени пролежал мученик: неделю, месяц или больше. Среди сырости и грязи тело его лежало нетленным.
Как писала потом в своем письме Светлана М.: «Он делал русских сильными. Само его существование раздражало, бесило бандитов. Они даже выкупа за него не требовали. Для них его смерть была важнее денег. Можно только догадываться, какими методами они пытались заставить его отречься от веры. Зная отца Петра, мы уверены, что он не отрекся. И простил перед смертью своих мучителей».
Тело отца Петра так и не нашли. И в конце 2000 года был совершен чин погребения протоиерея Петра Сухоносова.
Ирина Антонова


Поездки священника к военным вызывали недовольство среди чеченцев: дескать, тот одобряет войну. Говорили о готовящейся расправе над ним. Но батюшка по-прежнему открыто выходил в станицу, общался с людьм
и разных национальностей. Его просили прийти причастить тяжелобольного, и он выходил из храма со Святыми Дарами, порой, когда на дворе было темно. Даже милиция вечером не всегда выезжала на патрулирование, опасаясь бандитов. А старый священник шел темными улицами. Шел и молился.
Летом 1997 года было совершено первое покушение на отца Петра. Когда он вышел за церковную ограду, неожиданно подъехала легковая машина. Оттуда выскочили два бандита, схватили настоятеля и поволокли за собой. Батюшку спасла девушка, которая вцепилась в него обеими руками и закричала.
Тут же прибежали два прихожанина и бросились навстречу бандитам, стали вытаскивать отца Петра из машины, куда его почти затолкали похитители. На крик из соседних дворов выскочили женщины-ингушки, выручать из беды «русского муллу». Однажды отец Петр печально сказал: «Счастливые люди, что их отпевают. А мои косточки птицы разнесут...». 28 марта 1999 года, в воскресенье, спеша в храм на Божественную литургию, он обратился к одной из своих близких помощниц: «Вы далеко не уходите, а то когда меня украдут, вы и видеть не будете...». Все случилось именно так, как он и предвидел.



Сама по себе церковь небольшая, поэтому батюшка называл ее «собориком». У него часто спрашивали, почему он не хочет построить более вместительный храм, деньги собрали бы. Но, вероятно, отец Петр предчувствовал, что начнется отток верующих с Северного Кавказа
...Все больше людей стало приезжать в Слепцовку просить благословения на переезд. Уезжали и станичники. На заборах теперь часто встречалась надпись: «Продается дом». Звали и отца Петра с собой, на что он неизменно отвечал: «Мне нельзя! Капитан покидает свое тонущее судно последним». И благословлял на переезд других, оставаясь в своем «соборике» на великий подвиг.
А за станичной околицей, на пустыре, появились городки беженцев из Чечни: в холодных дощатых вагончиках, домиках и брезентовых палатках ютились тысячи людей разных национальностей. Они вымещали злобу на оставшейся части русских. На христианском кладбище устраивали погромы. Памятники и кресты валялись на земле с надписями: «То же самое ждет и вас». По распоряжению ингушских властей возле церкви поставили охрану. Пост усиливался в дни больших христианских праздников. Вооруженные милиционеры в бронежилетах плотным кольцом оцепляли храм. А в православных все равно летели камни.
С началом боевых действий у отца Петра появились новые заботы. В 1994 году его назначили благочинным православных церквей Ингушетии. В Слепцовку зачастили военные: они обращались с просьбой приехать в расположение дислоцированных на границе с Чечней подразделений и блокпостов окрестить молодых солдат, отслужить молебен о спасении.

Свято-Покровская церковь, куда прибыл священник, была единственным приходом на пять больших казачьих станиц.
Прихожане встретили отца Петра настороженно. За последние годы ни один из священников здесь не задерживался. Но вот молодой настоятель совершил литургию, и народ облегченно вздохнул: Господь послал ревностного пастыря.
Отец Петр ездил по соседним станицам, крестил, отпевал, венчал, соборовал, причащал. Не брал денег за требы. И каждый раз служил так, как будто все делал впервые: с трепетом и благоговением. На его службы люди шли потоком - литургия начиналась в 5 часов утра, но прихожане собирались в храме на час раньше!
Свой дом священник отдавал нуждающимся в приюте: в последние годы здесь жила русская семья беженцев из Серноводска. Сам отец Петр обитал в небольшой комнате в церковном дворе. Самодельный шкаф, металлическая кровать с деревянным настилом, печка у левой стены, большой круглый стол, стулья и лавки - вот и вся меблировка.
Рядом с отцом Петром постоянно находились люди, которые нуждались в помощи и утешении. Так, соседи семьи 5-летней Ангелины вырвали девочку из рук пьяных родителей, грозивших убить ребенка, и привели к батюшке. Несмотря на обещания расправы «с попом», отец Петр не отдавал ребенка, а вскоре суд лишил алкоголиков родительских прав. Ангелина осталась жить при храме.
Через руки настоятеля проходили немалые суммы: люди жертвовали их на церковь, и отец Петр был рад возможности помочь нуждающимся. Он посылал деньги бедным монастырям, психиатрическим лечебницам, малоимущим, заключенным. Когда началась война в Чечне, храм стал домом милосердия, где находили утешение молодые солдаты и родители, приехавшие на поиски своих сыновей.

По окончании Ставропольской духовной семинарии молодой священник отец Петр думал лишь о том, что его место в храме. Собственной семьи он решил никогда не иметь: стал целибатом, давшим обет безбрачия.
Кроткого батюшку прихожане полюбили, хотя атеистически настроенные власти терпеть не могли. В результате первые годы служения ознаменовались переездами. Так, священника «выслали» из станицы Малые Ягуры (Ставрополье) за «самоуправство» (якобы, он открыл новую церковь).
Его служение в селе Рагули оказалось недолгим из-за директора местной школы. Тот написал донос, где сообщал, что настоятель храма ...болен туберкулезом и заражает людей (!). В итоге священника направили за пределы Ставрополья - в станицу Орджоникидзевскую.
Когда отец Петр ехал в Орджоникидзевскую, или, как ее называли местные жители, Слепцовку (в честь генерала Николая Слепцова - полководца времен Кавказской войны 1816-1864 гг.), с ним возвращались на родину депортированные ранее мусульмане-ингуши. «Я, приехав сюда, был смущен, - вспоминал потом батюшка, - в автобусе с ингушами ехал, они возвращались из ссылки, да как на их территорию въехали, так запели - заунывно, скорбно... Страшно мне стало: куда еду?».


Судьба обновленного Михаило-Архангельского храма в Грозном поистине драматическая. Он был построен в 1892 году. В период антирелигиозных гонений в 20-30-е годы его закрыли. Храм чудом миновала участь разрушения, которая постигла большинство православных церквей. После Великой Отечественной войны богослужения возобновились, но в ходе боевых действий зимой 1994-1995 годов храму был нанесен значительный ущерб, усугубленный впоследствии.
В конце 2004 года началось восстановление Михаило-Архангельского храма. Средства на восстановление выделил фонд имени Ахмата Кадырова и спонсоры. Летом 2005 года на средства Воронежской областной организации вынужденных переселенцев из Чеченской Республики «Асса» были отлиты новые колокола, переданные тогда же в Грозный. К весне 2006 года на храм водрузили купола и кресты, начались отделочные работы. Богослужения совершаются здесь с осени 2006 года...
А в первую кампанию здесь шла неприкрытая травля христиан - чеченские боевики насильно вывозили священников из храмов, зверски издевались над ними и убивали. Так был замучен этими отморозками в плену в 1999 году 70-летний протоирей Петр Сухоносов, священнослужитель, который жил по заповеди «возлюби ближнего своего, как самого себя», отдавал силы и сердце свое людям...

 Отправлено: 13.06.13 09:26. Заголовок: Бровкович Алексей Ви..

Бровкович Алексей Витальевич - оперуполномоченный СОБРа УБОП при УВД Калининградской области, лейтенант милиции.

Родился 19 ноября 1974 года в Калининграде.Русский. В 1991 году поступил в Рязанское высшее воздушно-десантное командное училище. В 1993 году уволился в запас. На службе в органах внутренних дел с октября 1993 года -стажер, младший инспектор, оперуполномоченный специального отдела быстрого реагирования Управления по борьбе с организованной преступностью при УВД Калининградской области. С 6 ноября по 14 декабря 1995 года принимал участие в наведении конституционного порядка в Чеченской республике.

Погиб 14 декабря 1995 года в Гудермесе.

Звание Героя Российской Федерации Алексею Витальевичу Бровковичу присвоено посмертно 1 августа 1996 года.

Похоронен в Калининграде. Имя героя носит Калининградская средняя школа № 43.


...В начале декабря 1995 года бандиты подтягивали свои силы к Гудермecy. По данным войсковой разведки, они намеревались дестабилизировать обстановку в городе и сорвать выборы депутатов Государственной думы и главы Чеченской республики, назначенные на 18 декабря.

Блокпосты были усилены бронетехникой, но бандитам под видом мирных жителей удавалось просачиваться в город. В преддверии выборов по всей Чечне активизировалась минная война. 12 декабря лейтенант милиции Алексей Бровкович в составе группы саперов разминировал здание городской администрации Гудермеса. В ходе операции было обнаружено и обезврежено три самодельных взрывных устройства общим эквивалентом 18 килограммов тротила.

К середине месяца боевики предприняли более решительные действия. Ранним утром 14 декабря на въезде в Гудермес бандгруппа численностью 30-40 человек захватила районную больницу. Спустя минут сорок одетые в белые маскхалаты бандиты начали занимать дома рядом с местной комендатурой и обустраивать огневые позиции. Позже стало известно, что в город проникло около 600 дудаевцев. Основные их группы находились в районе больницы, комендатуры, железнодорожного вокзала. После захвата больницы боевики основные усилия сосредоточили на штурме временного военного городка. Вокруг местной комендатуры разгорелся ожесточенный бой.

Комендатура Гудермеса располагалась в здании педагогического училища. Лейтенант милиции Бровкович в составе группы из 9 человек держал оборону на крыше. По милиционерам дудаевцы вели огонь из близлежащих пятиэтажек. Это был первый открытый бой для Алексея. В критической ситуации, когда необходимо было организовать дополнительную, более эффективную огневую точку на углу крыши учебного корпуса, командир группы старший лейтенант милиции Валерий Бусловский направил туда Бровковича. Алексей под сильнейшим автоматно-пулемет-ным огнем пробрался к посту номер шесть и укрылся за мешками с песком. Позиция оказалась довольно выгодной, позволяла прицельно истреблять бандитов, вести наблюдение за подступами к зданию и давать целеуказания трассирующими пулями. Это способствовало тому, что боевикам не удалось сходу захватить здание комендатуры. Бандиты весь огонь стрелкового оружия сосредоточили на отважном милиционере, но выкурить его оттуда им так и не удалось. На протяжении трех часов он оставался глазами всего отряда.

Около восьми утра Бровкович со своей группой уже занимал оборону на первом этаже здания комендатуры. Внезапно в районе транспортного КПП начался сильнейший обстрел из стрелкового оружия. Собровцы выбежали во двор и увидели, что на территорию педучилища под ураганным огнем боевиков прорвались четыре бронетранспортера и один грузовик «Урал» бригады внутренних войск...

А события развивались следующим образом.

Резерв оперативной части Северо-Кавказского округа внутренних войск выдвинулся к Гудермесу со стороны Грозного. При подходе к мосту через реку Белка военнослужащие встретили сильное огневое сопротивление. Были подбиты два бронетранспортера, среди военнослужащих появились убитые и раненые. Двум БМП удалось прорваться в город, но связь с ними прервалась.

Еще 22 ноября 1995 года Алексей Бровкович, находясь в группе саперов спецподразделений милиции, во взаимодействии с внутренними войсками минировал и подрывал мосты, чтобы воспрепятствовать попыткам боевиков ворваться в Гудермес, минуя блокпосты. А сейчас эти блокпосты были захвачены бандитами, там они устраивали засады и уничтожали колонны внутренних войск, которые шли на выручку осажденным в комендатуре спецназовцам.

В 9.15 к Гудермесу с севера выдвинулись подразделения оперативной части Северо-Западного округа внутренних войск. При прорыве в комендатуру первым погиб капитан Евгений Гаврилов. Он находился в кабине грузовика, которым перебрасывался минометный расчет. Машину бандиты подбили из гранатомета. Но четырем бронетранспортерам и "Уралу" бригады внутренних войск удалось все-таки прорваться через кольцо блокады.

Правда, спешившие на выручку осажденным милиционерам военнослужащие сами теперь нуждались в помощи. На броне в беспорядке остановившихся во дворе комендатуры БТРов и в кузове грузовика - много убитых и раненых. Уцелевшим во время прорыва не по силам было эвакуировать всех в безопасное место. Им на помощь бросились калининградские собровцы - старший лейтенант милиции В.Бусловский, лейтенанты милиции А.Бровкович, С.Светогор и Е.Реутов.

Да, дорогой ценой дался этот прорыв. Но помошь милиционерам все-таки подоспела. В кузове "Урала" находились минометы, в бронетранспортерах - боеприпасы. Бывший командир орудия Алексей Бровкович вместе с уцелевшимиминометчиками принялся переносить в укрытие минометы и уже выбирал место для обустройства закрытой огневой позиции. Бой не прекращался ни на минуту. Он торопился. Казалось, еще минута-две и "заработает" миномет... Неожиданно автоматная пуля ударила Алексея в грудь и опрокинула навзничь.

Раненого лейтенанта удалось вынести из-под огня, медики вологодского ОМОНа оказали ему первую помощь. Девятнадцать часов они боролись за жизнь милиционера, подогревая на пламени свечи замерзающий на морозе раствор капельницы. Но вырваться из окружения и доставить раненых в госпиталь, было просто невозможно.

До полного освобождения Гудермеса от боевиков оставалось еще восемь дней...

Источник: http://www.warheroes.ru






.

По материалам книги Х. Д. Ошаева "Слово о полку чечено-ингушском". Нальчик. "Эль-Фа" 2004.

По свидетельствам оставшихся в живых участников героической защиты Брестской крепости, по скудным документальным данным штабных архивов, по материалам Музея обороны крепости-героя известно, что за все дни боев в цитадели и примыкающих к ней трех укрепрайонах погибло свыше двух тысяч советских бойцов и офицеров. И в их числе - более 300 воинов Чечено-Ингушетии.
Из книги секретаря Чечено-Ингушского обкома ВКП(б) в годы войны В. И. Филькина "Партийная организация Чечено-Ингушетии в годы Великой Отечественной войны Советского Союза". "В марте 1942 года по настоянию Берия призыв в Красную Армию военнообязанных чеченцев и ингушей был прекращен. Это было серьезной ошибкой, ибо дезертиры и их пособники вовсе не отражали действительного настроения чечено-ингушского народа. В августе 1942 года, когда немецко-фашистские войска вторглись в пределы Северного Кавказа, обком ВКП(б) и Совнарком ЧИАССР обратились в Правительство Союза СССР и ЦК ВКП(б) с просьбой о разрешении провести добровольную мобилизацию чеченцев и ингушей в Красную Армию. Просьба была удовлетворена". Добровольные мобилизации проводились после того трижды и дали они тысячи добровольцев.
Весной 1942 года отмобилизованная в добровольном порядке, полностью обеспеченная конным составом, хорошо экипированная, укомплектованная опытным боевым командным и политическим составом, уже получившая армейский номер 114-я Чечено-Ингушская кавалерийская дивизия по настоянию Берия была распущена. По настойчивому ходатайству Чечено-Ингушского обкома ВКП(б) и Совета Народных Комиссаров ЧИАССР из состава дивизии сохранены были лишь незначительные части - 255-й Отдельный Чечено-Ингушский полк и Чечено-Ингушский Отдельный дивизион.
До конца 1942 года 255-й полк отлично дрался на южных подступах к Сталинграду. В сражениях у Котельниково, Чилеково, Садовой, у озера Цаца и в ряде других мест он понес большие потери.
В мае 1943 года обком ВКП(б) подводил итоги проведенной добровольной мобилизации. В решении записано следующее: "Проведенный с разрешения ЦК ВКП(б) в период февраля - марта 1943 года третий призыв добровольцев чеченцев и ингушей в Красную Армию сопровождается проявлением подлинного советского патриотизма.
"По неполным данным, в период войны было призвано и мобилизовано в действующую армию более 18 500 лучших сынов чечено-ингушского народа". (Филькин В. И.). Две трети из них были добровольцами.
Согласно последним данным исследователей (в частности, работавших над созданием "Книги Памяти"), число чеченских и ингушских красноармейцев, сражавшихся против гитлеровцев на фронтах Великой Отечественной войны, составляло более 40 тыс. человек.
По проискам Берия в феврале 1944 года Чечено-Ингушская АССР была упразднена, а народ переселен в Среднюю Азию и Казахстан. Мотив: за слабое участие в войне с фашистами... Это было вопиющей неправдой.
Депортация чеченцев и ингушей (и, возможно, других народов), по-видимому, готовилась задолго до начала ее осуществления. В русле этих замыслов следует рассматривать и секретное распоряжение начала 1942 года о придерживании наград для чеченцев и ингушей (возможно, и других, впоследствии "наказанных" народов), прежде всего, наград высших и полководческих, и о непредставлении чеченцев и ингушей к званию Героя Советского Союза.
Вайнах должен был совершить что-то из ряда вон выходящее, чтобы быть представленным к званию Героя.
В бою у селения Захаровка X.Нурадилов один остановил наступление немецких цепей, уничтожил 120 гитлеровцев и еще семерых взял в плен. И не получил никакой награды.
И только после того, как Нурадилов был смертельно ранен в своем последнем бою, доведя к этому времени потери гитлеровцев до 932 человека (920 убитых, 12 плененных и еще 7 захваченных вражеских пулеметов), ему посмертно присвоили звание Героя!
Абухажи Идрисову звание Героя Советского Союза присвоили лишь после тяжелого ранения в голову, когда было уже неизвестно, выживет ли он. К этому времени на счету Абухажи было уже 349 уничтоженных из снайперской винтовки вражеских солдат и офицеров. А ведь Абухажи немало гитлеровцев уложил и из пулемета.
Звание Героя Советского Союза за подвиги в Великой Отечественной войне получили шестеро чеченцев: Ханпаша Нурадилов, Хансултан Дачиев, Абухажи Идрисов, Хаваджи Магомед-Мерзоев, Ирбайхан Бейбулатов, Мовлид Висаитов (последнему утвердили звание Героя Советского Союза значительное время спустя после войны и после смерти самого героя).
Сразивший более 190 врагов, чеченский снайпер Махмуд Амаев не получил Звезды Героя даже посмертно. Тоже происходило с чеченскими и ингушскими летчиками, танкистами, разведчиками, партизанами, кавалеристами, артиллеристами, с рядовыми и офицерами.
Сегодня в СМИ и печатных работах упоминается о многих десятках представленных к званию Героя Советского Союза и не утвержденных в этом звании чеченцев и ингушей. В 1996 году, из числа представленных к этому званию чеченцев, Президент России Б. Ельцин утвердил в звании Героев России четверых участников Отечественной войны.

Судьба Мавлида Висаитова

Первым советским офицером, который пожал руку командиру передовых американских частей генералу Боллингу, во время исторической встречи на Эльбе был подполковник Мавлид Висаитов, чеченец по национальности. О его судьбе в очередном номере рассказывает "Парламентская газета".
Судьба эта похожа на сказку. Будучи командиром кавалерийского полка, он в первые месяцы войны не отступал, а наступал. Лихими наскоками, под огнем автоматов и танков сшибал дозоры, громил передовые части противника на походе. За это уже в июле 1941 года был представлен к Ордену Красного Знамени. В те дни и в той обстановке столь высокая награда была не просто редкостью - это случай уникальный.
Затем М. Висаитов получил в подарок коня. Лучшего коня, которого тогда можно было можно найти в России. Его на свои средства приобрел Михаил Шолохов и отправил на фронт с напутствием - подарить лучшему кавалеристу Советской Армии. Им и оказался чеченец М. Висаитов.
Потом грянула депортация февраля 1944 года. Была дана команда потихоньку всех офицеров-чеченцев "изъять" из боевых частей, привезти в Москву, и уже здесь им сообщили, что они вместе со всем народом подлежат депортации в Казахстан и Киргизию. Тогда сто боевых офицеров-орденоносцев пришли на заснеженную Красную площадь ранним утром и встали строем в надежде, что кто-то из высшего руководства заинтересуется этим необычным парадом и выслушает их. Они простояли весь день, были окружены ротой НКВД и, уже уводимые, наткнулись на выходившего из Кремля маршала К. Рокоссовсого. Благодаря его вмешательству этих чеченцев вернули в части с сохранением всех наград и званий.
И уже потом была Эльба. Генералу Боллингу в честь встречи М. Висаитов подарил самое дорогое, что у него было - своего коня. Генерал отдал "джип". В те же дни президент США Трумэн подписал представление к ордену "Легион чести" на М. Висаитова - награды чрезвычайно редкой. Достаточно сказать, что в США, если в комнату заходит кавалер этого ордена, все мужчины встают, включая президента страны. Героем же СССР М. Висаитов стал 5 мая 1990 года. После февраля 1944 чеченцев награждали только на словах - их наградные документы клались под сукно и никогда не доставались. До своего Дня восстановления справедливости герой Эльбы не дожил всего несколько месяцев.

"Парламентская газета"

Слева направо сидят: Хасанов Абдурашид - командир 2-го пулеметного эскадрона, лейтенант; Висаитов Сака - командир отдельного кавдивизиона, капитан; Денилов Хамид Решиевич - политрук пулеметного эскадрона, старший лейтенант; стоят: Муталибов Зайндин - политработник, секретарь комитета комсомола; Эдельханов Ширвани Арсаноевич - сержант.

по материалам www.chechen.org, из исследований Х.Д. Ошаева

В Брестской крепости захоронены остатки 850 человек, из них известны имена 222 героев, которые вынесены на плиты мемориала. Среди них трое уроженцев Чечено-Ингушетии Лалаев А.А., Узуев М.Я., Абдрахманов С.И.

Научно-методический совет мемориального комплекса "Брестская крепость-герой" признает и утверждает воинов участниками обороны и боев в районе Бреста только при наличии определенных документов: сведений военкоматов или военного билета (красноармейской книжки) самого военнослужащего или двух свидетельских показаний участников обороны крепости и т.д. Из названного чеченским писателем, занимающимся розыском защитников крепости, Х.Д. Ошаевым, числа людей в музее имеется материал на следующих товарищей, которые признаны участниками обороны Брестской крепости и боев в районе Бреста:

Абдрахманов С.И.
Байбеков А.С.
Бейтемиров С.-А.М.
Бетризов Х.Г.
Гайтукаев А.Д.
Лалаев А.А.
Малаев А.
Масаев (Зайнди Асхабов)
Тихомиров Н.И.
Узуев М.Я.
Хасиев А.
Хуцуруев А.
Цечоев Х.Д.
Шабуев А.К.
Эдельханов Д.
Эдисултанов А.Э.
Эльмурзаев А.А.
Эльмурзаев Э.А.
Эсбулатов М.
Юсаев М.
Многие архивы военного времени пропали, а личные документы немногих оставшихся в живых красноармейцев чеченской национальности, высланных со своей родины, не сохранились, потому что на новых местах они заменялись на "удостоверения спецпереселенцев".

Список участников обороны Брестской крепости и прилегающего к ней района, призванных из Чечено-Ингушетии

Абаев Сайпудди, чеченец из селения Новые Атаги Шалинского района. Работал учителем. В армию призван в октябре 1939 г. Служил в крепости Брест.

Абдулкадыров Али, чеченец из селения Старые Атаги Грозненского района. Был участником финской кампании. Затем служил в Бресте.

Абдулмуслиев Аюб, чеченец из селения Бено-Юрт Надтеречного района. В армию призван в феврале 1940 г. Служил в 125-м стрелковом полку рядовым.

Абдурахманов Косум, чеченец из селения Знаменское Надтеречного района. В армию призван в феврале 1939 г. Полк не известен.

Абдурахманов Шамсу, чеченец из селения Аллерой Ножай-Юртовского района. В армию призван в 1939 г. Служил в 125-м стрелковом полку рядовым.

Абдулхаджиев Джунайг, чеченец из селения Дачу-Барзой Грозненского района. В армию призван осенью 1940 г. Служил в 44-м стрелковом полку рядовым.

Аблушев Хуманд, чеченец из селения Надтеречное Надтеречного района. Служил в крепости Брест. Полк не известен.

Адуев Эльдархан, чеченец из селения Гухой Советского района. В армию призван в феврале 1940 г. Служил в 333-м стрелковом полку рядовым.

Азамов Халид, чеченец из селения Надтеречное Надтеречного района. В армию призван в феврале 1940 г.

Алероев Салман Тимаевич, чеченец из селения Пседах Малгобекского района. В армию призван в феврале 1940 г.

Алибулатов Шахабутдин, чеченец из селения Кенхи Советского района. Служил рядовым в 333-м стрелковом полку.

Алиев Махмуд, чеченец из селения Чишки Грозненского района.

Алисултанов Саламбек, чеченец из селения Старые Атаги Грозненского района. Служил в 125-м стрелковом полку рядовым.

Ампукаев Ахмад, чеченец из селения Дуба-Юрт Шалинского района. Служил в 125-м стрелковом полку рядовым.

Анзоров Зайна, чеченец из селения Старые Атаги Грозненского района. Служил в 125-м стрелковом полку рядовым.

Арбиев Исраил, чеченец из селения Знаменское Надтеречного района. В армию призван в октябре 1940 г. Сначала служил в 222-м стрелковом полку, стоявшем на станции Черемха Брестской области. По некоторым данным, служил в 125-м стрелковом полку.

Арсагиреев Хожахмет, чеченец из селения Новые Атаги Шалинского района. Служил в 131-м артиллерийском полку.

Арсемиков (Ибрагимов) Абдул-Муталиб, чеченец из селения Старые Атаги Грозненского района. Служил в 131-м артиллерийском полку.

 Отправлено: 13.06.13 09:26. Заголовок: По уши в грязи, ежед..

По уши в грязи, ежедневно сотнями теряя людей, с матом и проклятиями едва управляемая масса военных, называвшаяся российской армией, к утру 31 декабря прикатила к окраинам Грозного. Всего – 12 тысяч солдат и офицеров, 200 танков, чуть более 500 единиц легкой бронетехники, порядка 200 орудий и минометов. Этой ощетинившейся стволами ордой командовал будущий начальник Генштаба генерал Анатолий Квашнин. Общее - лично из Моздока осуществлял лучший, по мнению президента России Бориса Ельцина, министр обороны Павел Грачев, которому на другой день исполнялось 47 лет.

В городе, каждый дом которого был заранее превращен в мощный опорный пункт, их поджидали 11 тысяч отлично подготовленных «псов войны», собранных не только по всей мятежной республике, но и с Прибалтики, Украины, Абхазии, Турции и арабских государств. Соотношение живой силы 1:1 ни по каким канонам военной науки не позволяет вести наступление, тем более – уличные бои в продуманно приспособленном к обороне крупном городе. Но когда Кремль велит – нашей армии всегда плевать на науку.

В 6.00 31 декабря группировка «Север» вошла в Грозный. Практически не встречая сопротивления, к 13.00 первый батальон 81-го полка Самарской мотострелковой дивизии вышел к железнодорожному вокзалу. Еще через два часа он был у дворца Дудаева. К 13 часам следом для закрепления успеха направили два батальона 131-й Майкопской мотострелковой бригады.

К 14 часам к мосту через реку Сунжу в центре Грозного вышли колонны группировки «Северо-Восток». Так же легко оказались в городе и войска группировок «Запад» и «Восток». До полудня не встречали сопротивления и они.

А потом началось… Из подвалов и с верхний этажей зданий по зажатым в тесных улочках колоннам российской бронетехники ударили гранатометы и пулеметы. Боевики воевали так, словно это они, а не наши генералы учились в военных академиях. Жгли вначале головную и замыкающую машину. Остальных, не торопясь, расстреливали как в тире. Танки и БМП, которым удавалось, ломая заборы, вырваться из ловушек, без прикрытия мотострелков тоже становились легкой добычей врага. К 18.00 в районе парка имени Ленина был окружен 693-й мотострелковый полк группировки «Запад». Связь с ним потеряли. Плотный огонь остановил на южной окраине сводные парашютно-десантные полки 76-й дивизии и 21-й отдельной бригады ВДВ. С наступлением темноты 3,5 тысячи боевиков с 50 орудиями и танками в районе железнодорожного вокзала внезапно атаковали беспечно стоявшие колоннами вдоль улиц 81-й полк и 131-ю бригаду. Около полуночи остатки этих частей при поддержке двух уцелевших танков начали отход, но были окружены и почти полностью уничтожены. А в это же время по всей стране за новогодними столами хлопали пробки шампанского и Алла Пугачева пела с телеэкрана: «Эй, вы там, наверху! От вас опять спасенья нет…» Увы, она имела ввиду вовсе не Кремль, с которого некому было спросить за эту бойню.

Весь день 1 января 1995 года командование пыталось помочь блокированным в центре Грозного обескровленным группировкам «Север» и «Северо-Восток». Безуспешно. Войскам, отправленным на выручку, чеченцы позволяли продвигаться лишь по заранее пристрелянным маршрутам. И били, били, били…

О моральном духе наших войск в эти дни красноречиво вспоминал бывший командующий группировкой «Северо-Восток» генерал-лейтенант Лев Рохлин: «Я поставил командирам задачу по удержанию важнейших объектов, пообещал представить к наградам и вышестоящим должностям. В ответ замкомбрига отвечает, что готов уволиться, но командовать не будет. И тут же пишет рапорт. Предлагаю комбату: «Давай ты…» «Нет, - отвечает – я тоже отказываюсь». Это был тяжелейший удар для меня».

Но большинство военных приказы все же выполняли. Даже безграмотные и бестолковые. Лишь поэтому, дождавшись пополнения, которое пришлось тащить в кавказские горы даже с Дальнего Востока, великой кровью 19 января наша армия все же взяла президентский дворец. Это решило судьбу битвы за Грозный. Но пала столица мятежной Ичкерии лишь 20 февраля.

На память о том жутком январе 1995-го у меня остался старый камуфляж и пара казенных резиновых сапог. Штурм Грозного еще продолжался, а всем без исключения офицерам Минобороны было приказано топать на вещевой склад и получать не положенные в мирное время образцы обмундирования. Было ясно – блицкрига не получилось и командировки в Чечню еще впереди.

Впереди было и полтора года войны, которую блудливо назвали «наведением конституционного порядка в Чеченской республике». Хотя где он, конституционный порядок, был в те годы?
http://weteran1996.ucoz.ru/publ/novyj_god_v_groznom_1994_bronja_gorela_kak_drova/1-1-0-2

 Отправлено: 13.06.13 09:27. Заголовок: Подвиг русского солд..

Подвиг русского солдата Архипа Осипова
В этот день, 22 марта 1840 г., совершил свой геройский подвиг солдат Архип Осипов, участвовавший в обороне Михайловского укрепления во время нападения на него кавказских горцев. За свой подвиг Осипов удостоился чести стать первым из русских воинов, чье имя было навечно зачислено в списки воинской части.

Подвиг рядового 77-го пехотного Тенгинского полка Архипа Осипова 22 марта 1840 года. Картина работы А. А. Козлова.

Осипов происходил из семьи крепостных крестьян села Каменка Липецкого уезда Киевской губернии. О времени его рождения точных данных нет. По одним источникам на момент совершения геройского поступка ему было 38 лет, по другим - 40. По свидетельству сослуживцев, Осипов был бравый солдат, высок ростом, с продолговатым лицом, обрамленным темно-русыми волосами и с серыми глазами.

За свою долгую службу Осипов участвовал в войнах с Персией и Турцией, за что в 1829 г. был награжден серебряными медалями. В мае 1834 г. два батальона Крымского полка, в том числе "5 мушкетерская рота", где служил Осипов, влились в Тенгинский полк (тот самый полк, в котором служил поручик Михаил Лермонтов - поэт и воин, воспевший в своих произведениях суровую красоту седого Кавказа и навеки упокоившийся у подножия его вершин). В 1837 г. на Черноморском побережье Кавказа, близ устья реки Вулан, было построено Михайловское укрепление, вошедшее в состав Черноморской береговой линии, начальником которой был генерал-лейтенант Н.Н.Раевский, сын прославленного героя Отечественной войны 1812 года.

22 марта на Михайловское укрепление обрушились банды горцев, в 20 раз превосходившие по численности русский гарнизон. Сведения разных источников об их численности противоречивы: от полутора до одиннадцати тысяч человек. У штабс-капитана Лико, руководившего обороной укрепления, «под ружьем» находились всего 480 бойцов, которые накануне поклялись биться с противником «до последней крайности». Первый приступ варваров защитники цитадели успешно отбили картечью и ружейным огнем. Вторую атаку дико визжащих горцев отважные воины приняли на штыки и отбросили врага за пределы защитных валов.

Тогда разъяренные неудачей черкесские князья приказали своей отборной коннице преследовать и рубить клинками своих же - всех тех, кто уклонится от штурма и отступит от укрепления. Пешие горцы, видя безвыходность своего положения, с устрашающим воем и неистовым гиканьем вновь устремились на штурм форта. Благодаря своей численности им удалось оттеснить гарнизон и ворваться внутрь оборонительных сооружений.

Вот так на месте взорванного укрепления Михайловское появился и увековечил подвиг русского солдата чугунный ажурной работы крест с надписью: «77-го пехотного Тенгинского Его Императорского Высочества Великого Князя Алексея Александровича полка рядовому Архипу Осипову, погибшему во славу русского оружия 22 марта 1840 г. в укреплении Михайловском, на месте которого сооружен сей памятник».

Окруженные со всех сторон, храбрые защитники форта, прекрасно понимая, что освирепевшие от крови и жестокости головорезы не пощадят никого, продолжали упорное сопротивление. Однако силы были слишком неравные. В последний момент рядовой Осипов схватил горящий орудийный фитиль и со словами: «Пора братцы! Кто останется жив - помни мое дело!» - бросился в пороховой погреб... Окрестности потряс мощный взрыв, похоронивший под руинами укрепления три тысячи бандитов и почти весь гарнизон крепости. Остатки гарнизона (около 80 человек) попали в плен к горцам. Приказ взорвать крепость вместе с противником отдал штабс-капитан Николай Константинович Лико, во время налета раненный двумя пулями, а затем порубленный шашкой. По одним сведениям, он пал в крепости, по другим - был захвачен в тяжелом состоянии в плен и умер.

О подвиге Архипа Осипова узнали спустя несколько месяцев после того, как почти пятьдесят защитников крепости, возвратившись из плена, под присягой все подтвердили. "Обрекая себя на столь славную смерть, - гласил приказ военного министра от 8 ноября 1840 г., - он просил только товарищей помнить его дело, если кто-либо из них останется в живых. Это желание Осипова исполнилось. Несколько человек храбрых его товарищей, уцелевших среди общего разрушения и погибели, сохранили его завет и верно его передали. Государь Император почтил заслуги доблестных защитников Михайловского укрепления в оставленных ими семействах. Для увековечения же памяти о достохвальном подвиге рядового Архипа Осипова, который семейства не имел, Его Императорское Величество Высочайше повелеть соизволил сохранить навсегда имя его в списках I гренадерской роты Тенгинского полка, считая его первым рядовым, и на всех перекличках, при спросе этого имени, первому за ним рядовому отвечать: "Погиб во славу русского оружия в Михайловском укреплении".

Подвигу Архипа Осипова посвящали стихи и песни, в октябре 1881 г. во Владикавказе герою был воздвигнут памятник. После 1917 года расцененный как памятник самодержавию, он был уничтожен. Но на месте взорванного укрепления и доныне стоит шестиметровый чугунный ажурный крест, сооруженный на народные деньги в 1876 г. Надпись на кресте гласит: "77-го пехотного Тенгинского Его Императорского Высочества Великого Князя Алексея Александровича полка рядовому Архипу Осипову, погибшему во славу русского оружия 22 марта 1840 года в укреплении Михайловском, на месте которого сооружен сей памятник”. А в 1889 г. станица Вуланская по просьбе жителей была переименована в Архипо-Осиповскую, и доныне, уже в качестве поселка городского типа, носящая имя русского героя.

Вечная ему память!



http://slavynka88.livejournal.com/167181.html

 Отправлено: 13.06.13 09:27. Заголовок: Ольгинский кордон П..

Ольгинский кордон

Положить душу за други своя…

К концу XVIII века Россия империя получила выход в Чёрное море и Крым. Но Османская империя грозила новой войной. В 1783 году князь Потемкин дал разрешение казакам Антону Головатому , Захарию (Хорьку) Чепеге и Сидору Белому (Легкоступу) «приглашать охотников к служениию в казачьем звании». Так было положено начало черноморскому казачеству.

Основной задачей Черноморских казаков было содержание Черноморской кордонной линии, ряда укреплений (постов, батарей и пикетов), устроенных на правом берегу Кубани, начиная от поста Изрядный Источник до берега Черного моря. Цель была простая – защитить жителей Кубанской области от непрерывных набегов закубанских черкесов. Горцы угоняли скот, уводили в плен жителей и делали практически невозможным освоение новых российских земель.

С самого начала русско-турецкой войны закубанцы участили свои налеты, и казаки с трудом успевали их отражать. «Занятие сие,- жаловался генерал-губернатор Новороссийского края Дюк де Ришелье, - совершенно отняло у казаков время, нужное хлебопашеству».

Суровая зима

Зима 1809-1810 выдалась суровой, в конце декабря ударили сильные морозы, а в январе замерзла даже река Кубань. Еще в декабре стало известно, что за Кубанью собираются горцы. Посланные разведчики обнаружили на Кара-Кубанском острове до 50 черкесских шалашей. На следующую ночь в степи за Кубанью увидели множество огней, а утром – как горцы уже переправляются на остров.

Ольгинский кордон находился у западной опушки Красного леса. Он был построен в июне 1794 года на месте бывшего фельдшанца Римского, основанного А.В.Суворовым. Первоначально он носил название Армейского, но был переименован после переселения сюда Ольгинского куреня.

В ночь на 2 января 1810 года три черкеса переправились через реку в районе Ольгинского кордона и увели с Корсунского хутора три лошади. На соседнем кордоне в эту же ночь черкесы взяли в плен двух казаков, а еще через несколько дней сожгли наблюдательную вышку, несколько стогов сена и увели еще лошадей. Но все это была, скорее, разведка, прощупывание слабых мест, нежели серьезные действия. Было и еще несколько подобных вылазок, некоторые из которых ольгинским казакам под управлением полковника Льва Тиховского удалось пресечь.

Рубка на Ольгинском кордоне

В ночь на 18 января 1810 года горцы начали массовую переправу через Кубань. Всего на русский берег перешли около четырех тысяч черкесов. Происходило это как раз в зоне ответственности Ольгинского кордона. Охрану границы несли примерно 150 конных казаков, два младших офицера и командир полка Тиховский. Гарнизон был вооружен ружьями, ратищами (короткая пика) и одной полевой пушкой.

Нарушение границы обнаружил сотенный есаул Иван Плохой: горцы уже устилали лед реки сеном для прохода некованой конницы. О происшествии было доложено Тиховскому, и он приказал подать сигнал тревоги тремя выстрелами из пушки и зажечь «Фигуру» (дымовой сигнал). К месту прорыва была выслана сотня казаков под командованием зауряд-хорунжего Григория Жирового. Спешившись, казаки открыли огонь по переправляющимся горцам.

Черкесы разделились - часть из них стала отстреливаться, а часть, конники, ушла на север, где две колонны пошли на станицы Ивановскую и Старо-Нижестеблиевскую, а еще две блокировали Славянский и Ольгинский кордоны. На помощь Ольгинскому из селения Мышастовского был выслан резерв, но из-за дальности расстояния он прибыл слишком поздно…

Получив в Ивановской отпор от стоявших там егерей регулярной армии, черкесы начали отходить к Кубани.

На помощь ольгинцам с Новоекатерининского поста прорвался отряд есаула Гаджанова, всего 50 человек. Боясь, что подмога ударит им в тыл, черкесы отступили и дали Гарджанову войти в кордон. Тиховский понимая, что подмоги больше ждать неоткуда, а черкесов необходимо остановить, принял единственное верное в этом случае решение: выйти из кордона в открытый бой против многократно превосходящих сил противника.

Но как только он это сделал, как вернулись отряды горцев, испуганные егерями, и ольгинцам пришлось драться на два фронта. Бой продолжался четыре часа. Несколько раз черкесы пытались оставить отряд Тиховского и идти заниматься грабежом, но казаки не позволяли им уйти.

Когда у казаков закончились патроны, Тиховский отдал приказ «В ратище!», то есть «В рукопашную!» и первым устремился на черкесов. Погиб он одним из последних, изрубленный в куски. Так же были убиты 7 офицеров и 140 рядовых казаков.

Маленькая группа из шестнадцати израненных казаков сумела отступить к кордону, но из них выжило только шестеро, остальные умерли от ран. Всего же выжило 20 казаков, принимавших участие в этом бою: еще часть попала в плен. Всего в бою казаки сумели уничтожить более 500 горцев.

До 1917 года на могиле казаков Ольгинского кордона проводились ежегодные панихиды, но в тридцатые годы памятник был снесен, и могила оказалась утерянной. Только в 1973 году историк Виктор Соловьев сумел отыскать ее, и сюда вновь стали приходить люди. Сегодня подвиг казаков Ольгинского кордона широко поминается: проводятся Ольгинские чтения, два раза в год служатся панихиды.

Александр Попов
http://kazakirossii.ru/index.php

 Отправлено: 13.06.13 09:27. Заголовок: Русский офицер Васил..

Русский офицер Васильев Константин

Нашедшие в подвале Костю, увидели как «офицер в крови лежит, разодрано все у него, а рядом нательный крестик, сорванный во время борьбы. Ни одна крыса к нему не притронулась. Его правая кисть была собрана в крестное знамение, а левая в кулак. И он улыбался. Мы видели это».

Костю я знал с самого детства. Он родился 6 мая 1967 года. Мы жили в одном доме, в городе Сарове, когда он еще назывался «Арзамас-16».

Костя крестился в зрелом возрасте. Я знаю, что это было сознательно. Мы росли во время советской власти, которое сейчас подвергается исторической переоценке. А в то время укладу нашей жизни была свойственна общинность. Во дворе было много детей. Дня не проходило, чтобы мы не собирались вместе и не устраивали игры. У Кости рано проявлялось чувство справедливости: если ребята ссорились — он выступал миротворцем. Когда стал взрослым, это в нем осталось. Он стремился погасить любой конфликт.

В школе учились вместе. Он был отличником. Был у нас такой предмет «внеклассное чтение». Его не все любили. Но Костя со школьной скамьи увлекался чтением, в особенности книгами о Великой Отечественной войне. Он впитывал из них атмосферу подвига — того, чем, в итоге, завершился его жизненный путь.

После школы Константин поступил в одно военное училище, я в другое. В 1986 г., когда учились на втором курсе, встретились летом, во время отпуска. Костя, как каждый молодой человек, стремился стать сильным, чтобы защищать Родину. Я занимался в школьные годы борьбой, был хорошим спортсменом. А Костя мне говорит: «Знаешь, это все ерунда. Вот есть такой Алексей Алексеевич»,— и начал на пальцах объяснять мне эту неизвестную мне школу. Как я понял, это было просто добро, спроецированное на ратное мастерство. Меня это заинтересовало.

Встречались редко, в основном, в отпусках. Я его навещал в Иркутске, когда служил там. В последние годы встречались в Москве. Здесь проводились семинары, и он меня познакомил с Алексеем Алексеевичем.

Вспоминаю, как во время учебы в четвертом классе, к нам пришла Наталья Яковлевна и пригласила заниматься в оркестре народных инструментов. Играли успешно. А потом она уехала куда-то в командировку. Оркестр остался без дирижера. Как-то в школе был праздник. Собрались родители. И мы заявили: «Будем играть!» Инструменты нам раздали, мы заиграли «Ах вы сени, мои сени!» — и какая же это была какофония! Провалились, но были в центре внимания…

Костя был кадровым офицером. Его профессия — защищать Родину. При встречах с ним мы говорили не о том, как построить подразделение, как провести занятие. Речь шла о назначении офицера как защитника Отечества.
Костя был генератором жизни в любом кругу, куда попадал. Он притягивал к себе людей своими мыслями, болью за то, что происходит с Отчизной.

Вспоминаю, как его пригласили свидетелем на свадьбу, и он из далекого Иркутска приехал в отпуск за свой счет. Даже на свадьбе, после поздравления молодых, он призывал любить Родину.
В Сарове, в Иркутске, Чите, любом городе, где он провел отрывок своей жизни — везде создавались маленькие общественные подразделения — клубы рукопашного боя. В этих клубах ребята занимаются на общественных началах. Интерес у них один — научиться защищать себя и ближнего во имя добра.

Помню, эти ребята летом приходили к Косте домой, собирались на реке, проводили занятия на лужайке. Мама у Кости была рыбачка, а папа к тому времени умер. Мы ловили рыбу, обсуждали разные вопросы — и каждый раз переходили к тому, в каком положении находится Россия и что надо сделать, чтобы ее защитить....
....А как погиб -- это самое главное.
Он распределился после выпуска судебного отделения Военного университета в Департамент управления военных судов начальником отдела кадров. Это, по-моему, полковничья должность. У него была великолепная карьерная перспектива. Он был один, семьи у него не было. И он время свое только на работе проводил, да молился в храмах: всего себя Богу отдавал и служению Отечеству. 23 октября он в десятом часу возвращался с работы. Его маршрут проходил по Дубровке, мимо театрального комплекса «Норд-Ост». Он уже знал о захвате. В это время женщина-заложница выбежала и стала кричать: «Там какие-то люди в масках, в камуфляжах, с автоматами, стреляют. Помогите!».
Константин не раздумывая направился прямо туда, сумел пройти в фойе с черного хода. К нему подошли три «чеха» с автоматами. Костя предъявил свое удостоверение «Департамент управления военных судов», сказал: «Я представитель власти. Детей отпустите, я себя в заложники оставляю». А для них человек в форме, что красная тряпка для быка. Они начали издеваться над ним. Нам потом рассказывала женщина, которая все видела, что ему стали в лицо тыкать стволами автоматов и срывать погоны. Но Костя был здоров не только духом, но и телом. Рукопашным боем занимался. И он двоих почти обезоружил в борьбе. А третий пронзил его автоматной очередью, пять пуль попали Косте в тело. Он упал и, раненый, продолжал бороться. Шестая пуля вошла в голову. Его сбросили по винтовой лестнице в подвал. Когда штурмовали «Норд-Ост», его нашли на четвертый день. Всех уже вытащили. Рабочие и уборщики в подвал случайно спустились и видят: офицер в крови лежит, разодрано все у него, а рядом нательный крестик, сорванный во время борьбы. Ни одна крыса к нему не притронулась. Его правая кисть была собрана в крестное знамение, а левая в кулак. И он улыбался. Мы видели это. Потом мы поехали Костю хоронить, отпевали его только на седьмые сутки в Сарове (Арзамасе-16, откуда Костя был родом). Саров -- место подвигов преподобного Серафима Саровского....

 Отправлено: 13.06.13 09:48. Заголовок: МАЙДАНОВ Николай (К..

МАЙДАНОВ Николай (Каиргельды) Саинович (1956-2000)

Майданов Н.С. Герой Советского Союза, Герой Российской Федерации полковник Н.С. Майданов родился 7 февраля 1956 года в селе Таскудук Джамбейтинского (ныне Сырымского) района Уральской области (Казахстан) в многодетной семье рабочего. В 1973 году Николай окончил среднюю школу в городе Чапаеве Уральской области и решил поступать в Актюбинское училище гражданской авиации, но из-за того, что его друг был забракован врачебной комиссией, поступать в училище отказался и в итоге поступил на курсы водителей.

До призыва в Вооруженные Силы Майданов работал на кирпичном заводе, элеваторе. В 1974-1976 годах проходил срочную службу в рядах Советской Армии, в группе Советских войск в Германии. После увольнения в запас, в 1976 году он поступил в Саратовское высшее военное авиационное училище летчиков и в 1980 году окончил его. Затем, став военным летчиком, Н.С. Майданов служил в Одесском, Забайкальском и Туркестанском военных округах. Летал на вертолёте Ми-24.

В сентябре 1984 года коммунист Н.С. Майданов в составе 40-й армии (Ограниченный контингент советских войск в Демократической Республике Афганистан) принимал участие в боевых действиях в этой стране. Первая командировка на афганскую землю длилась по декабрь 1985 года.

Второй раз в Афганистан капитан Н.С. Майданов был направлен в апреле 1987 года. Он принимал участие в десантных операциях в районах Пандшера, Ташкудука, Мазари-Шарифа, Газни, Джелалабада. За это время старший лётчик отдельной вертолётной эскадрильи высадил более 200 разведывательных групп. Кроме того за 15 месяцев экипаж Майданова обнаружил и уничтожил десять караванов с оружием. К июню 1988 года выполнил на вертолете Ми-8 1250 боевых вылетов с налётом 1100 часов. Лично вывез с поля боя 85 раненых солдат и офицеров, перевёз около 1000 десантников и 100 тонн грузов.

В сложной и опасной обстановке в большинстве вылетов в небе Афганистана старшему летчику вертолетной эскадрильи капитану Майданову не раз приходилось действовать за гранью привычного и даже возможного. И всегда из самых немыслимых передряг он выходил с честью. Так, 12 мая 1987 года экипажи Николая Майданова и Юрия Кузнецова на вертолетах Ми-8 доставляли спецназ в ущелье, где был обнаружен караван моджахедов с оружием. Вертолеты высадили десант, начали возвращаться. Но моджахедов оказалось больше, чем думали. Начался ожесточенный бой, и все поняли: если не вытащить спецназовцев назад из ущелья, то все они погибнут. Комбат спецназа Корчагин попросил вертолетчиков прийти на выручку. Горючего у летчиков почти не осталось, да и с нашей базы поступил приказ возвращаться. Но вертолеты приняли решение вернуться в ущелье, на помощь десанту. И лишь забрав ребят, машины пошли на базу. А там выяснилось, что вертолеты уже потеряли и сообщили об этом в Кабул. Майданова обвинили в невыполнении приказа непосредственного начальника, отстранили от полетов. На счастье, утром в ущелье побывал заместитель командира эскадрильи и на месте убедился, что пилоты поступили верно. За эту операцию Майданова наградили орденом Красного Знамени.

8 сентября 1987 года Николай Майданов обнаружил душманский караван - 250 вьючных животных с оружием в сопровождении группы мятежников. Под сильным огнем, используя рельеф местности, он высадил десант воинов, которые сразу вступили в бой. После этого вертолетчик выполнил еще пять полетов и высадил в общей сложности 60 человек. В ходе этого боевого задания было уничтожено 6 ракетных комплексов "Стингер", большое количество оружия и боеприпасов. Особо отличился капитан Майданов и 8 декабря 1987 года, когда ему была поставлена задача эвакуировать экипажи наших двух сбитых вертолетов. В том районе шел яростный бой. Садился Майданов, без преувеличения, в самое пекло. Ему удалось высадить группу усиления, забрать на борт экипажи сбитых вертолетов и группу десантников.

В другой раз экипаж Майданова эвакуировал со скалы высотой 3500 метров бойцов правительственной армии, блокированных там со всех сторон мятежниками. Правда, для этого пришлось облегчить борт до такой степени, что с вертолета сняли все навесное оборудование и даже двери. А потом в пустыне Регистан Николай спас от смерти около сотни кочевников-белуджей во время бушевавшего песчаного смерча.

Ми-8 В 1988 году за один рейс он вывез на своём вертолёте экипажи двух других подбитых вертолётов и группу спецназа, попавших в засаду. За этот подвиг Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 июля 1988 года, за мужество и героизм, проявленные при выполнении интернационального воинского долга, Николаю Саиновичу Майданову было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали "Золотая Звезда" (№ 11582). С той афганской войны он вернулся с золотой Звездой Героя, с боевыми орденами Красного Знамени и Красной Звезды.

Летное мастерство Майданова было столь высоко, что ему одному из немногих пилотов разрешали поиск бандформирований в режиме "свободной охоты", то есть без согласования с командованием авиационной части. Летать с ним пилоты считали за честь. Да и душманы почитали за счастье знать маршруты его полетов: за голову Николая назначили премию в миллион афгани наличными, о чем свидетельствовали красочные объявления, разбросанные по городу Газни. Афганцы вели настоящую охоту за Николаем Майдановым. Дважды в его вертолёт попадали "Стингеры".

Вторая афганская командировка Н.С. Майданова длилась по май 1988 года. Там, в Афганистане, он одним из первых начал применять тактику, которая спасла потом жизнь многим вертолётчикам и солдатам ограниченного контингента. Высоко в горах вертолёты Ми-8 плохо слушались управления и взлетать даже с небольшой загрузкой по-вертолётному "не хотели". Тогда молодой ещё лётчик Николай Майданов стал разгонять боевую машину по-самолётному и... бросать её с горных вершин в пропасть. Рискованный манёвр давал результат - в падении винт раскручивался, машина набирала необходимую скорость и зачастую уходила прямо из-под носа душманов, которые уже готовы были праздновать победу. Однополчане и те, кто сталкивались с Н.С. Майдановым в Афганистане, знали: если вертолёт пилотирует он, можно быть уверенным, живыми вернутся все. И многие на него молились, как на настоящего ангела-хранителя.

В 1992 году Николай Майданов окончил Военно-воздушную академию имени Ю.А. Гагарина. После распада СССР Н.С. Майданов остался на службе в Военно-воздушных силах России, служил в авиации Сухопутных войск. В июне 1998 года он стал командиром вертолётного полка Ленинградского военного округа, дислоцированного под Санкт-Петербургом в посёлке Агалатово Всеволожского района. Затем полковник Майданов принимал участие в контртеррористической операции в Дагестане. Свой перевод из-под Санкт-Петербурга он воспринял нормально: понимал, что на Северном Кавказе его опыт гораздо нужнее. За время операции высадил 6 тактических десантов.

В 1999-2000 годах командир 325-го отдельного транспортно-боевого вертолетного полка полковник Николай Майданов участвовал в антитеррористической операции российских войск в Чеченской Республике.

29 января 2000 года звено вертолетов Ми-8, в составе которого находился вертолет командира полка полковника Майданова, вылетело в район Аргунского ущелья, чтобы высадить десант на одну из высот и произвести разведку местности в зоне действия боевиков. Однако сразу после высадки стало понятно, что разведка ошиблась в выборе квадрата десантирования. Отряд десантников попал в засаду - под мощный перекрестный огонь из крупнокалиберных пулеметов противника. Командир вертолетчиков Николай Майданов принял единственно возможное в этой ситуации решение - забрать десантников обратно к себе на борт. Рискуя жизнью, под плотным огнем боевиков, вертолетчики вывели свои машины из-под обстрела, сберегли десант и вертолеты. Но в момент эвакуации десантников шальная пуля снайпера террористов пробила остекление кабины командирского Ми-8, угодила в приборную доску и срикошетила в грудь мужественного пилота, попав в область сердца. Однако, несмотря на такую тяжелую рану, командир не выпустил штурвала из своих рук.

В момент набора высоты еще одна пуля попала Майданову в шею. Однако и тогда Николай продолжал лично управлять вертолетом и почти довел его до нашей базы. Но смерть настигла мужественного летчика прямо в полете - от колоссальной потери крови за несколько мгновений до приземления. Посадку вертолета завершил его второй пилот.

2 февраля 2000 года дважды герой Николай Майданов был похоронен на Серафимовском кладбище в Санкт-Петербурге. А 10 марта 2000 года Указом Президента России полковник Н.С. Майданов был посмертно удостоен звания Героя Российской Федерации.
http://funeral-spb.narod.ru/necropols/serafimofskoe/tombs/maydanov/maydanov.html

 Отправлено: 13.06.13 09:51. Заголовок: Николаю Майданову по..

Николаю Майданову посвящена книга воспоминаний его друга и сослуживца
Погибшим — вечная память.
Живым — честь.
Русскому оружию — Слава!
Виктору — солдатское Спасибо.
Игорь Чмуров,
Герой Советского Союза,
ветеран Афганской войны.

Живый в помощи» — это древний монашеский и воинский «оберег», пояс с православными охранительными молитвами. «Живый и помощи…» — это первые слова 90-го Псалма Святого Царя-Пророка Давыда, духовно защищающего от всяческих бед и напастей. «Живый в помощи» — это книга Виктора Николаева. Она повествует о русском воине, который прошел через афганский ад, сберегаемый молитвой матери, жены и дочери. В книге нет выдуманных персонажей и вымышленных событий, хотя в редких случаях изменены имена и географические названия. Виктор Николаев писал о собственной жизни, о людях, с которыми столкнула его судьба. При этом получилась не сухая документалистика, а увлекательное и поучительное чтение.
Здравия желаю, читатель!
Благодарю Тебя за найденную в нашей непростой жизни минутку для знакомства с частицей чужой Тебе судьбы ветерана-афганца Виктора Николаева.


Его путь к Тебе лежал через годы, через горы, через войну, и даже не одну. Война меняет душу у человека. Каким бы он ни был, войдя в череду страданий и смертей, побед и поражений, выходит всегда другим. Изжить из себя войну, забыть ее невозможно. Помните людей, которые, радуясь первые дни после возвращения, потом готовы были вернуться обратно? Почему? Там настоящим было все. Мужество было мужеством. Предательство — предательством. В мирной жизни распознать такую разницу трудно.
Неизбежность любой войны — убивать. И убивая врагов в ходе боя, люди думают только о спасении своего тела и получают колоссальное облегчение от того, что — жив!!! А враг — мертв… Никогда в мгновение убийства не видно за спиной противника его семью: жену, детей, его отца и мать.
Самое потрясающее, что все это действие совершенно оправданно. Победитель счастлив, что погубил не им сотворенную жизнь. Так было и с Виктором. Прости ему. Господи!
Не судите строго за страшные подробности войны, где больше скорби, чем улыбки. Сознательно сохранен слог, изречения, описана подлинность взаимоотношений, порядок происходящих событий, чтобы все соответствовало ежедневной действительности войны. О ней надо писать все или ничего. О войне может писать только тот, кто прожил ее всю во всей черноте и святости. Легкие набеги на фронт не делают никого фронтовиком. Все размышления, которые предлагаются Тебе, добрый читатель, личностны и потому спорны.
Главное желание, вымолить прощение у Бога. И еще Виктор просит прощения у той земли и у того народа, которым он нес разрушения и беду.
Москва, 15 (28) августа 1998 года от Р.Х., Светлое Успение Пресвятой Богородицы
http://www.gramotey.com/?open_file=1269052946
очень советую прочитать

 Отправлено: 13.06.13 22:15. Заголовок: Админ пишет: О войн..

Админ пишет:

цитата:

О войне может писать только тот, кто прожил ее всю во всей черноте и святости

Сильно сказано,как это страшно.

 Отправлено: 14.06.13 12:29. Заголовок: Ермаков Вадим Конста..

Ермаков Вадим Константинович - военнослужащий войсковой части № 3724 Северо-Кавказского округа внутренних войск Министерства внутренних дел Российской Федерации (МВД РФ), рядовой.

Родился 20 октября 1972 года в посёлке Вышков Злынковского района Брянской области. Русский. В 1995 году окончил Брянский сельскохозяйственнный институт.

На службе во внутренних войсках МВД РФ с 1995 года, службу проходил в Северо-Кавказском округе внутренних войск. Носить погоны ему предстояло только год...

Наступил жаркий, очень жаркий август 1996 года. 5-го Вадим отправил домой письмо: «Привет из Владикавказа. У меня все по-старому. Мне уже осталось сегодня до дембеля 98 дней... Занимаюсь потихоньку спортом. Буду ждать от вас писем. Передавайте привет родным и близким. Ваш солдат, защитник Вадим».

Через считанные часы подразделение Ермакова было поднято по тревоге и брошено в Чечню. В Грозном начиналась августовская мясорубка.

10 августа штурмовой группе владикавказцев поставили задачу очистить от боевиков здание санатория в Черноречьи.

В 11 часов начали выдвижение, незаметно просочившись через лес. Санаторий оказался четырехэтажным зданием, обнесенным бетонным забором. Решение было принято единственное: прорываться через ворота. Как только ворвались на территорию санатория, из окон обрушился на них ураганный огонь. Однако, несмотря на огненный шквал, фактор внезапности сыграл свою роль: без больших потерь сумели захватить первый этаж санатория. Со вторым оказалось сложнее: лестница была обрушена, и пришлось подниматься по шахте лифта. Боевики отступили на третий и четвертый этажи.

В установившейся на недолгое время тишине, изредка нарушаемой выстрелами и криками чеченцев, вдруг пропела-протрещала рация. Эфир принес обнадеживающую весть: вот-вот в районе Черноречья будет действовать авиация.

Удивительно, но сразу же после «работы» авиации боевики активизировались.

- Мы увидели большую группу людей, которая в нашем направлении выдвигалась из леса, - вспоминает замкомбата майор Лачин. Из-за плохой видимости думали, что это подкрепление к нам идет. Уж больно много их было. Но тут они открыли огонь. Ранение получил старший лейтенант Ахсарбек Лолаев, находившийся в угловой комнате.

В одночасье ситуация коренным образом изменилась. Горстку солдат обложили со всех сторон.

Всем стало совершено ясно, что положение штурмовой группы отчаянное. Чтобы спасти людей, необходимо было уходить, прорвав кольцо боевиков. Ахсарбек Лолаев отдал приказ перенесшим его в безопасное место солдатам - уходить из санатория. Сам же принял решение остаться, чтобы обеспечить прикрытие отходящей группы. Но уже через несколько минут в комнате взорвалась граната, выпущенная по зданию из подствольника. Лолаев, и без того раненый, оказался контужен. Оглушенный, истекающий кровью, он не мог уже держать автомат. Увидев, в каком положении находится офицер, к нему бросился Вадим Ермаков:

- Уходите, парни! Я прикрою! Старлея потом вынесу! Быстрей уходите!

Вадим, заняв выгодную позицию в угловой комнате санатория, взял на мушку бетонный забор и подходы к зданию. Место было очень удобным: большая площадь перед санаторием оказывалась в секторе обстрела, что позволяло отсечь боевиков огнем из имеющегося оружия: у Вадима был ручной пулемет, за спиной болтался огнемет «Шмель».

Боевики, заметив, что из угловой комнаты стрельба стала реже, внаглую стали перелезать через забор. Тут-то Ермаков и открыл огонь из пулемета.

Комнаты санатория тем временем превратились в ад. Плотность огня усиливалась с каждой минутой. Чаще всего простреливалось окно коридора, гранаты летели и с верхних этажей. Некоторые внутренние перегородки оказались гипсовыми. После взрывов они пре-вра-щались в пыль. Деревянная обшивка стен горела. В коридорах и комнатах вскоре уже стояла плотная завеса из дыма и пыли. Боевикам удалось полностью взять под огневой контроль коридор и тем самым вынудить бойцов сосредоточиться в трех комнатах. Когда боевики предприняли очередной наскок, Вадим выстрелил из «Шмеля». Это несколько охладило пыл боевиков. Вызвав основной напор бандитов на себя, Ермаков позволил двум группам, нашедшим лазейку в плотном кольце окружения, хоть и с потерями, но вырваться из здания.

Вадим, двое его товарищей-солдат и старший лейтенант Лолаев, выйти из огненного мешка не смогли. Разрыв гранаты обрушил балки и перекрытия на Лолаева, смертельной тяжестью придавив израненное тело офицера. Пути отступления оказались полностью отрезанными. Они отбивались до того момента, когда в комнату влетела граната. Взрывом их раскидало в стороны, каменным крошевом и осколками посекло тела. Когда все трое пришли в себя, то оказались под прицелом боевиков.

Двоих военнослужащих позже удалось освободить. Из их сбивчивых, иногда противоречивых рассказов удалось установить, какими были последние минуты жизни Вадима Ермакова. Бандиты начали допрос именно с него, спросили воинское звание. Ермаков ответил, что он рядовой срочной службы. Боевики не поверили. Во-первых, он выглядел старше, был высокого роста, очень крепкий физически. Недаром к нему в роте прочно прилипло прозвище «большой». Во-вторых, он носил офицерский ремень...

- Ты все врешь, - один из чеченцев грязно выругался. - Ты контрактник...

Его стали избивать. И здесь боевики допустили ошибку, недооценив выносливость и крепость духа парня.

Когда казалось, что он уже не в силах стоять на ногах, Вадим изловчился и выдернул у одного из боевиков гранату. Те растерялись...

В оседающей после взрыва пыли на усыпанном гильзами и битым кирпичом полу в крови лежало несколько чеченцев. Остальные, контуженные и раненые, выползали из комнаты.

Озверевшие от дерзости и солдатского мужества боевики надругались над телом Вадима. Им, одурманенным войной и кровью, не понять было той высоты человеческого духа, который жил в большом теле русского солдата. Именно он, наш солдат, стал победителем в той страшной смертельной схватке 10 августа 1996 года.

Звание Героя Российской Федерации рядовому Ермакову Вадиму Константиновичу присвоено посмертно Указом Президента РФ от 30 марта 1998 года.

Похоронен на родине. Приказом министра внутренних дел Российской Федерации Герой навечно зачислен в списки личного состава воинской части.

http://www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=843

 Отправлено: 17.06.13 21:26. Заголовок: Но не менее достоин ..

Но не менее достоин преклонения подвиг солдата-часового

Подвиг после подвига«В 1918 году руины героической крепости стали частью независимой Польши. Начиная с 20-х годов польское руководство включило Осовец в свою систему оборонных укреплений. Началось полномасштабное восстановление и реконструкция крепости. Были проведены восстановление казарм, а также разборка завалов, мешающих дальнейшему ходу работ.

При разборе завалов около одного из фортов солдаты наткнулись на каменный свод подземного тоннеля. Работа пошла с азартом, и уже довольно быстро была пробита широкая дыра. Подбадриваемый товарищами, в зияющую темноту спустился унтер-офицер. Горящий факел вырвал из кромешной тьмы сырую старую кладку и куски штукатурки под ногами.

И тогда произошло нечто невероятное. Прежде чем унтер-офицер успел сделать несколько шагов, откуда-то из темной глубины тоннеля гулко прогремел твердый и грозный окрик:

— Стой! Кто идет?

Унтер остолбенел. «Матка Боска», — перекрестился солдат и рванул наверх.

И как полагается, наверху он получил должную взбучку от офицера за трусость и глупые выдумки. Приказав унтеру следовать за ним, офицер сам спустился в подземелье. И снова, едва лишь поляки двинулись по сырому и темному тоннелю, откуда-то спереди, из непроницаемо-черной мглы так же грозно и требовательно прозвучал окрик:

— Стой! Кто идет?

Вслед за тем в наступившей тишине явственно лязгнул затвор винтовки. Инстинктивно солдат спрятался за спину офицера. Подумав и справедливо рассудив, что нечистая сила вряд ли стала бы вооружаться винтовкой, офицер, хорошо говоривший по-русски, окликнул невидимого солдата и объяснил, кто он и зачем пришел. В конце он спросил, кто его таинственный собеседник и что делает под землей.

Поляк ожидал всего, но только не такого ответа:

— Я часовой и поставлен сюда охранять склад.

Сознание офицера отказывалось воспринять такой простой ответ. Но все же взяв себя в руки, он продолжил переговоры.

— Могу я подойти? — взволновано спросил поляк.
— Нет! — сурово раздалось из темноты. — Я не могу допустить никого в подземелье, пока меня не сменят на посту.

Тогда ошеломленный офицер спросил, знает ли часовой, сколько времени он пробыл здесь, под землей.

— Да, знаю, — последовал ответ. — Я заступил на пост девять лет назад, в августе тысяча девятьсот пятнадцатого года.

Это казалось сном, нелепой фантазией, но там, во мраке тоннеля, был живой человек, русский солдат, простоявший в карауле бессменно девять лет. И что невероятнее всего, он не бросился к людям, возможно врагам, но все же людям, общения с которыми он был лишен целых девять лет, с отчаянной мольбой выпустить его из страшного заточения. Нет, он остался верен присяге и воинскому долгу и был готов защищать вверенный ему пост до конца. Неся свою службу в строгом соответствии с воинским уставом, часовой заявил, что его может снять с поста только разводящий, а если его нет, то «государь император».

Начались долгие переговоры. Часовому объяснили, что произошло на земле за эти девять лет, рассказали, что царской армии, в которой он служил, уже не существует. Нет даже самого царя, не говоря уже о разводящем. А территория, которую он охраняет, теперь принадлежит Польше. После продолжительного молчания солдат спросил, кто в Польше главный, и узнав, что президент, потребовал его приказа. Лишь когда ему прочитали телеграмму Пилсудского, часовой согласился оставить свой пост.

Польские солдаты помогли ему выбраться наверх, на летнюю, залитую ярким солнцем землю. Но прежде чем они успели рассмотреть этого человека, часовой громко закричал, закрывая лицо руками. Лишь тогда поляки вспомнили, что он провел девять лет в полной темноте и что надо было завязать ему глаза, перед тем как вывести наружу. Теперь было уже поздно — отвыкший от солнечного света солдат ослеп.

Его кое-как успокоили, пообещав показать хорошим врачам. Тесно обступив его, польские солдаты с почтительным удивлением разглядывали этого необычного часового.

Густые темные волосы длинными грязными космами падали ему на плечи и на спину, спускались ниже пояса. Широкая черная борода спадала до колен, и на заросшем волосами лице лишь выделялись уже незрячие глаза. Но этот подземный Робинзон был одет в добротную шинель с погонами, и на ногах у него были почти новые сапоги. Кто-то из солдат обратил внимание на винтовку часового, и офицер взял ее из рук русского, хотя тот с явной неохотой расстался с оружием. Обмениваясь удивленными возгласами и качая головами, поляки рассматривали эту винтовку.

То была обычная русская трехлинейка образца 1891 года. Удивительным был только ее вид. Казалось, будто ее всего несколько минут назад взяли из пирамиды в образцовой солдатской казарме: она была тщательно вычищена, а затвор и ствол заботливо смазаны маслом. В таком же порядке оказались и обоймы с патронами в подсумке на поясе часового. Патроны тоже блестели от смазки, и по числу их было ровно столько, сколько выдал их солдату караульный начальник девять лет назад, при заступлении на пост…

Солдату предложили остаться в Польше, но он нетерпеливо рвался на родину, хотя родина его была уже не та и называлась по-другому. Советский Союз встретил солдата царской армии более чем скромно. И подвиг его остался не воспетым, поскольку не было, по мнению идеологов новой страны, места подвигам в царской армии. Ведь только советский человек мог совершать подвиг. Реальный подвиг реального человека превратился в легенду. В легенду, которая не сохранила главного — имени героя».

Источник: http://imhoclub.lv/material/ataka-mertvecov

 Отправлено: 26.06.13 20:30. Заголовок: Владимир Оскарович К..

Владимир Оскарович Каппель родился 16 (29) апреля 1883 года в городе Белеве Тульской губернии Российской империи в семье потомственных дворян, выходцев из Швеции. Отец Каппеля был военным, кавалером георгиевского креста и видимо это способствовало тому, что уже с детства Владимир также мечтал о военной карьере. В 1903 году он окончил кавалерийское училище и был направлен для прохождения дальнейшей службы в действующую армию.

В 1907 году Каппель женился на скромной девушке Ольге, дочери крупного гражданского сановника. По началу родители невесты не одобряли этот брак, предполагая, что их зять человек легкомысленный и подверженный порокам, которые, к сожалению, часто процветали в офицерской среде того времени. Но вскоре им пришлось изменить свое отношение к мужу дочери. Каппель не только обладал высокой православной нравственностью, о чем неоднократно упоминают сохранившиеся армейские характеристики молодого офицера, но также был прилежен в учебе. Не желая останавливаться на достигнутом, Владимир Каппель в 1909 году поступает в академию Генерального Штаба — высшее из военных учебное заведение России. Разразившаяся в 1914 году первая мировая война была встречена Каппелем на фронте. За мужество и личную отвагу император наградил Каппеля четырьмя орденами и произвел в чин подполковника незадолго до начала революции.

Падение монархии, скорый приход власти большевиков, развал фронта и страны Каппель переживал как собственную трагедию. Он не мог примириться с тем, что уготовили новые коммунистические властители для его Родины. Поэтому, неудивительно, что Каппель избирает единственно приемлемый для него путь — путь борьбы за освобождение и возрождение России.

Весь 1918 год проходит в упорных сражениях. С небольшим поначалу отрядом добровольцев Каппель блестяще громит Красную Армию и освобождает от большевиков волжские города: Сызрань, Казань, Самару, Симбирск. К концу года он становится одним из самых заметных военных вождей на Востоке России. Именно этот краткий период жизни Каппеля станет впоследствии самым важным из всего того, что он успел совершить.

Однако борьба была омрачена тем, что в большевистские застенки попали жена и двое детей Каппеля. Ему было предложено сложить оружие в обмен на жизнь близких, на что Владимир Оскарович ответил: «Расстреляйте жену, ибо она, как и я, считает для себя величайшей наградой на земле от Бога — это умереть за Родину. А вас я как бил, так и буду бить». В начале 1919 года Верховный Правитель России адмирал А.В.Колчак возводит Каппеля в чин генерал-лейтенанта и поручает ему проведение самых ответственных военных операций. Но уже ничто не может спасти Белое Движение. Всеобщее богоотступление русского народа в то грозное время, не могло быть уравновешено подвигом небольшого числа подлинных патриотов. Народ, признавший над собой власть красных поработителей, уверенно шел по дороге к собственной гибели. В этот период начинается великое отступление Белой Армии. Арест, а затем и расстрел коммунистами адмирала Колчака, накладывают на генерала Каппеля новое, тяжелое бремя. На короткий период он становится номинальным Верховным Правителем. Осознавая свою ответственность перед армией и сопровождающими ее сотнями тысяч гражданских лиц, спасающимися от советской власти, Капель принимает решение вывести доверившихся ему людей за границу России, в Китай. После оставления в конце 1919 года Омска Белая Армия совершает беспримерный, в 3000 километров поход до Забайкалья, который позже получил название Сибирского Ледяного Похода.

Узенькая, как бесконечный коридор, полоска дороги, и по этой дороге тянется многокилометровый обоз. Здесь были все слои общества, все ранги, все чины. Эта пестрая толпа усталых, голодных, замерзших и больных людей, гонимых собственным народом, называлась армией адмирала Колчака, белыми, а позднее — просто каппелевцами.

Сам Каппель часто шел пешком, желая тем самым ободрить изнуренную армию. Форсируя замерзшую реку Канн, генерал провалился под лед и получил обморожение обеих ног. Добравшись на третьи сутки до таежной деревни Барги, Каппель был прооперирован местным врачом. Без наркоза ему ампутировали ступни. Подавленная происшедшим, армия была потрясена, увидев, как спустя несколько часов, любимый полководец, приказав привязать себя к лошади продолжил руководство организованным походом.

Он еще держался десять дней, после чего слег окончательно. Армия вошла в Нижнеудинск, где Каппелю было предложено с последним эшелоном, оставив своих соратников уехать в безопасное место. На все доводы генерал отвечал, что если ему суждено умереть, то он готов умереть среди своих бойцов.

Обморожение организма, тяжелейшая операция и двухстороннее воспаление легких ускорили развязку. 25 января 1920 года генерал В.О.Каппель не приходя в сознание, скончался. Первоначально его тело было захоронено в Чите, но в связи с продолжающимся наступлением Красной армии, прах Каппеля осенью 1920 года был перевезен в Харбин, где и был захоронен внутри ограды у алтарной стены Иверского храма. По свидетельству В.О.Вырыпаева — соратника Каппеля, при перевозке останков генерала из Читы в Харбин, гроб был открыт, и все присутствующие засвидетельствовали, что тело осталось нетленным.

В 1955 году по указанию из Москвы китайские власти уничтожили могилу В.О.Каппеля. В июне 2001 года в районе станции Утай в Иркутской области, на месте гибели генерала Каппеля, по инициативе Иркутского казачьего войска был установлен памятный крест.

В смутное время гражданской войны миллионы новомученников российских своей жертвенной кровью засвидетельствовали непоколебимую верность Господу нашему Иисусу Христу. Они превратили гигантскую территорию России в единый духовный антиминс, на котором продолжается великая Литургия жизни. И среди святых мощей погибших за правое дело и освящающих этот великий Антиминс, есть и частица жертвенной крови генерала Каппеля.

13 января 2007 года в Донском монастыре останки генерал-лейтенанта В.О.Каппеля были торжественно перезахоронены. Правнуки тех, кто боролся с белыми армиями, в составе роты почетного караула отдали воинские почести величайшему полководцу новейшей российской истории.
http://calvaryguard.com/ru/kanz/hist/zal/kappel/

 Отправлено: 26.06.13 22:08. Заголовок: Поход полковника Кар..

Поход полковника Карягина против персов в 1805-ом году не похож на реальную военную историю. Он похож на приквел к “300 спартанцев” (40 000 персов, 500 русских, ущелья, штыковые атаки, “Это безумие! — Нет, это 17-ый егерский полк!”). Золотая страница русской истории, сочетающая бойню безумия с высочайшим тактическим мастерством, восхитительной хитростью и ошеломительной русской наглостью. Но обо всем по порядку.

В 1805 году Российская Империя воевала с Францией в составе Третьей коалиции, причем воевала неудачно. У Франции был Наполеон, а у нас были австрийцы, чья воинская слава к тому моменту давно закатилась, и британцы, никогда не имевшие нормальной наземной армии. И те, и другие вели себя как полные дураки и даже великий Кутузов всей силой своего гения не мог, сними что-то сделать. Тем временем на юге России у персидского Баба-хана, с мурлыканием читавшего сводки о наших европейских поражениях, появилась Идейка.

Баба-хан перестал мурлыкать и вновь пошел на Россию, надеясь рассчитаться за поражения предыдущего, 1804 года. Момент был выбран крайне удачно — из-за привычной постановки привычной драмы “Толпа так называемых союзников-криворуких и Россия, которая опять всех пытается спасти”, Петербург не мог прислать на Кавказ ни одного лишнего солдата, при том, что на весь Кавказ было от 8 000 до 10 000 солдат.

Поэтому узнав, что на город Шушу (это в нынешнем Нагорном Карабахе. Азербайджан), где находился майор Лисаневич с 6 ротами егерей, идет 40 000 персидского войска под командованием Наследного Принца Аббас-Мирзы, князь Цицианов выслал всю подмогу, которую только мог выслать. Все 493 солдата и офицера при двух орудиях, герое Карягине, герое Котляревском и русском воинском духе.

Они не успели дойти до Шуши, персы перехватили наших по дороге, у реки Шах-Булах, 24 июня. Персидский авангард. Скромные 10 000 человек. Ничуть не растерявшись (в то время на Кавказе сражения с менее чем десятикратным превосходством противника не считались за сражения и официально проходили в рапортах как “учения в условиях, приближенных к боевым”), Карягин построил войско в каре и целый день отражал бесплодные атаки персидской кавалерии, пока от персов не остались одни ошметки. Затем он прошел еще 14 верст и встал укрепленным лагерем, так называемым вагенбургом или, по-русски, гуляй-городом, когда линия обороны выстраивается из обозных повозок (учитывая кавказское бездорожье и отсутствовавшую сеть снабжения, войскам приходилось таскать с собой значительные запасы).

Персы продолжили атаки вечером и бесплодно штурмовали лагерь до самой ночи, после чего сделали вынужденный перерыв на расчистку груд персидских тел, похороны, плач и написание открыток семьям погибших. К утру, прочитав присланный экспресс-почтой мануал “Военное искусство для чайников” (“Если враг укрепился и этот враг — русский, не пытайтесь атаковать его в лоб, даже если вас 40 000, а его 400″), персы начали бомбардировать наш гуляй-город артиллерией, стремясь не дать нашим войскам добраться до реки и пополнить запасы воды. Русские в ответ сделали вылазку, пробились к персидской батареи и повзрывали ее, сбросив остатки пушек в реку.

Впрочем, положения это не спасло. Провоевав еще один день, Карягин начал подозревать, что он не сможет перебить всю персидскую армию. Кроме того, начались проблемы внутри лагеря — к персам перебежал поручик Лисенко и еще шесть предателей, на следующий день к ним присоединились еще 19 — таким образом, наши потери от трусливых пацифистов начали превышать потери от неумелых персидских атак. Жажда, опять же. Зной. Пули. И 40 000 персов вокруг. Неуютно.

На офицерском совете были предложены два варианта: или мы остаемся здесь все и умираем, кто за? Никого. Или мы собираемся, прорываем персидское кольцо окружения, после чего ШТУРМУЕМ близлежащую крепость, пока нас догоняют персы, и сидим уже в крепости. Единственная проблема — нас по-прежнему десятки тысяч караулят.

Решили прорываться. Ночью. Перерезав персидских часовых и стараясь не дышать, русские участники программы “Остаться в живых, когда остаться в живых нельзя” почти вышли из окружения, но наткнулись на персидский разъезд. Началась погоня, перестрелка, затем снова погоня, затем наши наконец оторвались от махмудов в темном-темном кавказском лесу и вышли к крепости, названной по имени близлежащей реки Шах-Булахом. К тому моменту вокруг оставшихся участников безумного марафона “Сражайся, сколько сможешь” (напомню, что шел уже ЧЕТВЕРТЫЙ день беспрерывных боев, вылазок, дуэлей на штыках и ночных пряток по лесам) сияла золотистая аура, поэтому Карягин просто разбил ворота Шах-Булаха пушечным ядром, после чего устало спросил у небольшого персидского гарнизона: “Ребята, посмотрите на нас. Вы правда хотите попробовать? Вот, правда?”.

Ребята намек поняли и разбежались. В процессе разбега было убито два хана, русские едва-едва успели починить ворота, как показались основные персидские силы, обеспокоенные пропажей любимого русского отряда. Но это был не конец. Даже не начало конца. После инвентаризации оставшегося в крепости имущества выяснилось, что еды нет. И что обоз с едой пришлось бросить во время прорыва из окружения, поэтому жрать нечего. Совсем. Совсем. Совсем. Карягин вновь вышел к войскам:

- Из 493 человек нас осталось 175, практически все ранены, обезвожены, истощены, в предельной степени усталости. Еды нет. Обоза нет. Ядра и патроны кончаются. А кроме того, прямо перед нашими воротами сидит наследник персидского престола Аббас-Мирза, уже несколько раз попытавшийся взять нас штурмом.

Это он ждет, пока мы умрем, надеясь, что голод сделает то, что не смогли сделать 40 000 персов. Но мы не умрем. Вы не умрете. Я, полковник Карягин, запрещаю вам умирать. Я приказываю вам набраться всей наглости, которая у вас есть, потому что этой ночью мы покидаем крепость и прорываемся к ЕЩЕ ОДНОЙ КРЕПОСТИ, КОТОРУЮ СНОВА ВОЗЬМЕМ ШТУРМОМ, СО ВСЕЙ ПЕРСИДСКОЙ АРМИЕЙ НА ПЛЕЧАХ.

Это не голливудский боевик. Это не эпос. Это русская история.Выставить на стенах часовых, которые всю ночь будут перекликаться между собой, создавая ощущение, будто мы в крепости. Мы выступаем, как только достаточно стемнеет!

7 июля в 22 часа, Карягин выступил из крепости на штурм следующей, еще большей крепости. Важно понимать, что к 7 июля отряд беспрерывно сражался вот уже 13-ый день и был не в состоянии “терминаторы идут”, сколько в состоянии “предельно отчаянные люди на одной лишь злости и силе духа движутся в Сердце Тьмы этого безумного, невозможного, невероятного, немыслимого похода”.

С пушками, с подводами раненых, это была не прогулка с рюкзаками, но большое и тяжелое движение. Карягин выскользнул из крепости как ночной призрак — и потому даже солдаты, оставшиеся перекликаться на стенах, сумели уйти от персов и догнать отряд, хотя и уже приготовились умереть, понимая абсолютную смертельность своей задачи.

Продвигавшийся сквозь тьму, морок, боль, голод и жажду отряд русских солдат столкнулся с рвом, через который нельзя было переправить пушки, а без пушек штурм следующей, еще более лучше укрепленной крепости Мухраты, не имел ни смысла, ни шансов. Леса, чтобы заполнить ров, рядом не было, не было и времени искать лес — персы могли настигнуть в любую минуту. Четыре русских солдата — один из них был Гаврила Сидоров, имена остальных, к сожалению, мне не удалось найти — молча спрыгнули в ров. И легли. Как бревна. Без бравады, без разговоров, без всего. Спрыгнули и легли. Тяжеленные пушки поехали прямо по ним.

Из рва поднялись только двое. Молча.
8 июля отряд вошел в Касапет, впервые за долгие дни нормально поел, попил, и двинулся дальше, к крепости Мухрат. За три версты от нее отряд в чуть больше сотни человек атаковали несколько тысяч персидских всадников, сумевшие пробиться к пушкам и захватить их. Зря. Как вспоминал один из офицеров: “Карягин закричал: «Ребята, вперед, вперед спасайте пушки!»

Видимо, солдаты помнили, КАКОЙ ценой им достались эти пушки. На лафеты брызнуло красное, на это раз персидское, и брызгало, и лилось, и заливало лафеты, и землю вокруг лафетов, и подводы, и мундиры, и ружья, и сабли, и лилось, и лилось, и лилось до тех пор, пока персы в панике не разбежались, так и не сумев сломить сопротивление сотни наших.

Мухрат взяли легко, а на следующий день, 9-го июля, князь Цицианов, получив от Карягина рапорт: “Мы все еще живы и три последние недели заставляем гоняться за нами половину персидской армии. Персы у реки Тертары”, тут же выступил навстречу персидскому войску с 2300 солдат и 10 орудиями. 15 июля Цицианов разбил и прогнал персов, а после соединился с остатками отрядами полковника Карягина.
Карягин получил за этот поход золотую шпагу, все офицеры и солдаты — награды и жалованье, безмолвно легший в ров Гаврила Сидоров — памятник в штаб-квартире полка.

В заключение считаем не лишним прибавить, что Карягин начал свою службу рядовым в Бутырском пехотном полку во время турецкой войны 1773 года, и первые дела, в которых он участвовал, были блистательные победы Румянцева-Задунайского. Здесь, под впечатлением этих побед, Карягин впервые постиг великую тайну управлять в бою сердцами людей и почерпнул ту нравственную веру в русского человека и в себя самого, с которой впоследствии он никогда не считал своих неприятелей.

Когда Бутырский полк был двинут на Кубань, Карягин попал в суровую обстановку кавказской прилинейной жизни, был ранен при штурме Анапы и с этого времени, можно сказать, не выходил уже из-под огня неприятеля. В 1803 году, по смерти генерала Лазарева, он был назначен шефом семнадцатого полка, расположенного в Грузии. Здесь, за взятие Ганжи, он получил орден св. Георгия 4-ой степени, а подвиги в персидской кампании 1805 года сделали имя его бессмертным в рядах Кавказского корпуса.

К несчастью, постоянные походы, раны и в особенности утомление в зимнюю кампанию 1806 года окончательно расстроили железное здоровье Карягина; он заболел лихорадкой, которая скоро развилась в желтую, гнилую горячку, и седьмого мая 1807 года героя не стало. Последней наградой его был орден св. Владимира 3-ей степени, полученный им за несколько дней до кончины.

Источник: http://facte.ru/500-russkix-protiv-40-000-persov.html#ixzz2XLovSGWu

 Отправлено: 26.06.13 22:14. Заголовок: Снайпер Людмила Павл..

Снайпер Людмила Павличенко






Людмила Михайловна родилась 1 Июля 1916 года в посёлке Белая Церковь, ныне город Киевской области, в семье служащего. После окончания школы 5 лет проработала на заводе "Арсенал" в Киеве. Затем окончила 4 курса Киевского государственного университета. Ещё будучи студенткой закончила школу снайперов.

В Июле 1941 года записалась добровольцем в армию. Воевала сначала под Одессой, а затем под Севастополем.

К Июлю 1942 года снайпер 2-й роты 54-го стрелкового полка (25-я стрелковая дивизия, Приморская армия, Северо - Кавказский фронт) Лейтенант Л. М. Павличенко из снайперской винтовки уничтожила 309 солдат и офицеров противника, в том числе - 36 снайперов. 25 Октября 1943 года за мужество и воинскую доблесть, проявленные в боях с врагами, удостоена звания Героя Советского Союза.

В 1943 году Майор береговой службы Л. М. Павличенко окончила курсы "Выстрел". В боевых действиях больше не участвовала.

В 1945 году окончила Киевский государственный университет. В 1945 - 1953 годах была научным сотрудником Главного штаба ВМФ. Участница многих международных конгрессов и конференций, вела большую работу в Советском комитете ветеранов войны. Награждена орденами Ленина (дважды), медалями. Автор книги "Героическая быль". Умерла 27 Октября 1974 года. Похоронена в Москве. Имя Героини носит судно Морского речного хозяйства.

* * *


В сражающемся Севастополе было хорого известно имя снайпера 25-й Чапаевской дивизии Людмилы Павличенко. Знали её и враги, с которыми у сержанта Павличенко были свои счёты. Родилась она в городе Белая Церковь Киевской области. Окончив школу, несколько лет работала на киевском заводе "Арсенал", затем поступила на исторический факультет Киевского государственного университета. Будучи студенткой, овладела мастерством снайпера в специальной школе Осоавиахима.

Она приехала из Киева в Одессу, чтобы здесь закончить свою дипломную работу о Богдане Хмельницком. Работала в городской научной библиотеке. Но грянула война и Люда ушла добровольцем в армию.

Своё первое боевое крещение она получила под Одессой. Здесь в одном из боёв погиб командир взвода. Людмила приняла командование. Она бросилась к пулемёту, но рядом разорвался вражеский снаряд, и её контузило. Однако Людмила не ушла в госпиталь, осталась в рядах защитников города, смело громила врага.

Изображение

В Октябре 1941 года Приморская армия была переброшена в Крым. 250 дней и ночей она, во взаимодействии с Черноморским флотом героически дралась с превосходящими силами врага, защищала Севастополь.

Каждый день в 3 часа утра Людмила Павличенко обычно выходила в засаду. Она то часами лежала на мокрой, влажной земле, то пряталась от солнца, чтобы не увидел враг. Часто бывало: чтобы выстрелить наверняка, ей надо было ждать день, а то и два.

Но девушка, мужественный воин, умела это делать. Она умела терпеть, умела стрелять метко, умела маскироваться, изучала повадки врага. И счёт уничтоженных ею фашистов всё время рос...

В Севастополе широко развернулось снайперское движение. Во всех частях СОРа (Севастопольского оборонительного района) были выделены специалисты меткой стрельбы. Своим огнём они уничтожили много фашистских солдат и офицеров.

16 Марта 1942 года был проведён слёт снайперов. На нем выступили вице-адмирал Октябрьский, генерал Петров. Доклад сделал начальник штаба армии генерал-майор Воробёв. На этом слёте присутствовали: член Военного совета флота дивизионный комиссар И.И. Азаров и член Военного совета Приморской армии бригадный комиссар М.Г. Кузнецов.

С горячими речами выступили снайперы, хорошо известные в Севастополе. Среди них была Людмила Павлюченко, которая имела на своём счету ещё в Одессе 187 истреблённых фашистов и в Севастополе - уже 72. Она обязалась довести счёт убитых врагов до 300. Выступили также известный снайпер Ной Адамия, сержант 7-й бригады морской пехоты, и многие другие. Все они брали обязательства уничтожить как можно больше фашистских захватчиков и помогать готовить новых снайперов.

От огня снайперов фашисты несли большие потери. В Апреле 1942 года было уничтожено 1492 врага, а лишь за 10 дней Мая - 1019.

Как - то весной 1942 года на одном из участков фронта много бед приносил немецкий снайпер. Ликвидировать его не удавалось. Тогда командование частью поручило Людмиле Павличенко, которая к тому времени была уже признанным стрелком, уничтожить его. Людмила установила: вражеский снайпер действует так: выползает из окопа и идёт на сближение, затем поражает цель и отходит. Павличенко заняла позицию и ждала. Ждала долго, но вражеский снайпер не подавал признаков жизни. Видимо, он заметил, что за ним наблюдают, и решил не спешить.

Вечером Павличенко приказала своему наблюдателю. уйти Прошла ночь. Немец молчал. Когда рассвело, он стал осторожно приближаться. Она подняла винтовку и в оптическом прицеле увидела его глаза. Выстрелила. Враг свалился замертво. Подползла к нему. В его личной книжке было записано, что он снайпер высокого класса и за время боёв на западе уничтожил около 500 французских солдат и офицеров.

"Историк по образованию, воин по складу ума, она воюет со всем жаром своего молодого сердца" - так 3 Мая 1942 года писала о ней газета "Красный черноморец".

Однажды Людмила вступила в единоборство с 5 немецкими автоматчиками. Спастись удалось только одному. В другой раз отважной девушке - воину и снайперу Леониду Киценко поручили пробраться к немецкому командному пункту и уничтожить находившихся там офицеров. Понеся потери, враги из миномётов обстреляли месю, где находились снайперы. Но Людмила и Леонид, сменив позицию, продолжали вести меткий огонь. Противник был вынужден оставить свой командный пункт.

Во время выполнения снайперами боевых заданий нередко случались самые неожиданные происшествия. Об одном из них так рассказывала Людмила Павличенко:

- Однажды 5 снайперов ушли в ночную засаду. Мы миновали передний край противника и замаскировались в кустарнике у дороги. За 2 дня нам удалось истребить 130 фашистских солдат и 10 офицеров. Обозлённые гитлеровцы послали против нас роту автоматчиков. Один взвод стал обходить высоту справа, а другой слева. Но мы быстро сменили позицию. Гитлеровцы, не разобравшись, в чём дело, начали стрелять друг в друга, а снайперы благополучно вернулись в своё подразделение.

Изображение

На текстильной фабрике в Манчестере

Осенью 1942 года делегация советской молодёжи в составе секретаря МК ВЛКСМ Н. Красавченко, Л. Павличенко и В. Пчелинцева по приглашению молодёжных организаций выехала в США, а затем в Англию. В то время союзники были сильно озабочены необходимостью проводить не только военную подготовку, но и духовную мобилизацию сил молодёжи. Поездка должна была содействовать этой цели. Одновременно важно было установить связи с различными зарубежными молодёжными организациями.

Советских людей встречали с необычайным подъёмом. Всюду их приглашали на митинги и собрания. Газеты писали о наших снайперах на первых полосах. В адрес делегации шёл поток писем, телеграмм. В Соединенных Штатах Павличенко встречалась с женой президента. Элеонора Рузвельт была очень внимательна к Людмиле.

Как в США, так и в Англии поездка делегации советской молодёжи получила очень большой резонанс. Впервые за годы войны англичане встречали представителей молодёжи борющегося советского народа. Наши посланцы достойно несли свою высокую миссию. Выступления делегатов были полны уверенности в победе над фашизмом. Народ, который воспитал такую молодёжь, победить невозможно - было единодушное мнение англичан...

Людмила Михайловна отличалась не только высоким снайперским мастерством, но и героизмом, самоотверженностью. Она не только сама уничтожала ненавистных врагов, но и обучала снайперскому искусству других воинов. Была ранена. Её боевой счёт - 309 уничтоженных солдат и офицеров врага - лучший результат среди женщин - снайперов.

В 1943 году отважной девушке было присвоено звание Героя Советского Союза (Единственной среди женщин - снайперов, удостоенных этого звания при жизни. Другие были награждены уже посмертно).

И вот Павличенко прибыла в Москву из Севастополя, прямо с огневой позиции. Одета была по - военному: гимнастёрка, перетянутая ремнем, юбка, на ногах сапоги.

Война меняет психологию людей. Любовь к Родине приводит человека к сознательному самоотречению во имя победы. Труднейшее искусство снайпера, казалось бы, совсем не женское дело. Но студентка Киевского университета стала в Севастополе грозой для врагов.

Людмила рассказывала о боях спокойно, без драматизма. В подробностях вспоминала, как выбирала наиболее удобные огневые позиции - такие, откуда противник меньше всего мог ожидать огня. И рассказ получался таким, словно его вёл прирождённый воин, а не вчерашняя студентка. Заметно было, что она устала, и вместе с тем для неё казалось необычным и странным вдруг покинуть Севастополь. Чувствовалось, что Людмила ощущает неловкость перед товарищами, которых она оставила, они - то продолжали жить среди грохота взрывов, пламени пожаров.

В Москве Павличенко приходилось часто выступать, хотя она и не особенно любила это занятие. Слушали её всегда затаив дыхание. Однажды она поведала такую историю:

- Когда я проходила по улицам Севастополя, меня часто останавливали ребятишки и спрашивали: "Сколько вчера убила?"

Я обстоятельно докладывала им. Однажды мне пришлось честно сказать, что я уже несколько дней не стреляла по врагам.

"Плохо", - в один голос сказали ребятишки. А один, самый маленький, сурово добавил: "Очень плохо. Фашистов надо убивать каждый день".

Он верно сказал, этот маленький севастополец. С того часа, как фашистские разбойники ворвались в нашу страну, каждый прожитый мною день был наполнен одной мыслью - разить врага.

Когда я пошла воевать, я сначала испытывала одну только злость за то, что немцы нарушили нашу мирную жизнь. Но всё, что я увидела потом, породило во мне чувство такой неугасимой ненависти, что её трудно выразить чем - нибудь иным, кроме как пулей в сердце гитлеровца.

В отбитой у врага деревне я видела труп 13-летней девочки. Её зарезали фашисты. Мерзавцы - так они демонстрировали свое умение владеть штыком ! Я видела мозги на стене дома, а рядом труп 3-летнего ребенка. Немцы жили в этом доме. Ребёнок капризничал, плакал. Он помешал отдыху этих зверей. Они даже не позволили матери похоронить своё дитя. Бедная женщина сошла с ума.

Я видела расстрелянную учительницу. Тело её лежало у обочины дороги, по которой бежали от нас фрицы. Офицер хотел изнасиловать её. Гордая русская женщина предпочла смерть позору. Она ударила фашистскую свинью по морде. Офицер застрелил её, затем надругался над трупом.

Изображение

Они ничем не гнушаются, немецкие солдаты и офицеры. Всё человеческое им чуждо. Нет слова в нашем языке, которое бы определило их подлую сущность. Что можно сказать о немце, в сумке которого я увидела отнятую у нашего ребенка куклу и игрушечные часики? Разве можно назвать его человеком, воином? Нет! Это бешеный шакал, которого надо уничтожать ради спасения наших детей.

Среди нас есть ещё немало бойцов, которые люто ненавидят фрицев, но они ещё не совсем хорошо овладели техникой боя, своим оружием. Это бездейственная ненависть. Она ничего не даёт нашему делу борьбы за независимость Родины. Уничтожь фашиста ! Тогда народ скажет тебе: ты действительно ненавидишь врага. Если ты ещё не умеешь уничтожать врагов - научись. В этом сейчас твой святой долг перед Родиной, матерью, женой и детьми.

Ненависть многому учит. Она научила меня убивать врагов. Я снайпер. Под Одессой и Севастополем я уничтожила из снайперской винтовки 309 фашистов. Ненависть обострила моё зрение и слух, сделала меня хитрой и ловкой; ненависть научила маскироваться и обманывать врага, вовремя разгадывать его хитрость и уловки; ненависть научила меня по нескольку суток терпеливо охотиться за вражескими снайперами. Ничем нельзя утолить жажду мести. Пока хоть один захватчик ходит по нашей земле, я буду беспощадно бить врага.

В обыденной жизни Людмила была проста, не кичилась своими заслугами. В Музее Вооружённых Сил есть экспозиция, посвящённая Людмиле Павличенко. Там представлены подарки знаменитому снайперу - женщине: винтовка, оптический прицел и многое другое. Но самый трогательный подарок - обыкновенная рогатка от ребятишек.

Как я "охотилась" в Севастополе.


"...В Севастополе я пришла опять в свою часть. Тогда у меня было ранение в голову. Меня всегда ранили только осколки дальнобойных снарядов, всё остальное меня каким-то образом миновало. А ведь фрицы иногда такие "концерты" закатывали снайперам, что прямо ужас. Как обнаружат снайперский огонь, так и начинают лепить по тебе, и вот лепят часа три подряд. Остается только одно: лежи, молчи и не двигайся. Или они тебя убьют, или надо ждать, пока они отстреляются.

Многому меня научили и немецкие снайперы, и их наука пошла в пользу. Бывало, они меня как подловят, приложат к земле. Ну, я и кричу: "Пулемётчики, спасайте !" И до тех пор, пока они не дадут пару очередей из пулемёта, я выйти из - под обстрела не могу. А пули всё время над ухом свистят и ложатся буквально рядом с тобой, но не в меня.

Чему же я научилась у немецких снайперов? Они меня научили прежде всего тому, как надо поставить каску на палку, чтобы можно было подумать, что это человек. Я, бывало, так: вижу, стоит фриц. "Ну, - думаю, - мой !" Стреляю, а оказывается - попала только в каску. Доходило даже до того, что по нескольку выстрелов давала и всё не догадывалась, что это не человек. Иногда даже теряла всякое самообладание. А они за время, пока ты стреляешь, обнаружат тебя и начинают задавать "концерт". Тут приходилось терпеть. Ставили они ещё манекены; прямо как живой фриц стоит, тоже открываешь огонь. Здесь были случаи, что проводили этим не только снайперов, но и артиллеристов.

Изображение

Приёмы у снайперов разные бывают. Лежу я, обыкновенно, впереди переднего края, или под кустом, или отрываю окоп. Имею несколько огневых точек. На одной точке бываю не более двух - трёх дней. Со мной всегда есть наблюдатель, который смотрит через бинокль, даёт мне ориентиры, следит за убитыми. Убитых проверяет разведка. 18 часов пролежать на одном месте довольно трудное занятие, причём шевелиться нельзя, а поэтому бывают просто критические моменты. Терпение здесь нужно адское. Во время засады брали с собой сухой паёк, воду, иногда ситро, иногда шоколад, а вообще снайперам шоколад не положен...

Первая моя винтовка была разбита под Одессой, вторая - под Севастополем. Вообще же у меня была одна так называемая выходная винтовка, а рабочая винтовка - обыкновенная трёхлинейная. Был у меня хороший бинокль.

Изображение

День наш протекал так: не позднее как в 4 часа утра выходишь на место боя, просиживаешь там до вечера. Боем я называю свою огневую позицию. Если не на место боя, то уходили в тыл врага, но тогда отправлялись не позже как в 3 часа ночи. Бывало и так, что целый день пролежишь, но ни одного фрица не убьёшь. И вот если так 3 дня пролежишь и всё - таки ни одного не убьешь, то с тобой наверняка потом никто разговаривать не станет, потому что ты буквально бесишься.

Надо сказать, что если бы у меня не было физкультурных навыков и подготовки, то 18 часов пролежать в засаде я бы не смогла. Это я ощущала особенно первое время; как говорят, "дурная голова ногам покоя не даёт". Попадала я в такие переплёты, что нужно было лежать и ждать, пока или фрицы перестанут стрелять, или пулемётчики выручат. А бывает, что пулемётчики далеко, ведь не будешь же кричать им: "Выручайте!"

Под Севастополем немцы здорово жаловались на наших снайперов, знали многих наших снайперов по именам, часто говорили: "Эй ты, переходи к нам!" А потом говорили: "Будьте вы прокляты! Всё равно пропадёте".

Но не было ни одного случая, чтобы снайперы сдавались. Были случаи, что в критические моменты снайперы сами себя убивали, но не сдавались немцам..."

Изображение

Изображение

Изображение

Изображение

Изображение

Изображение Изображение

Аватара пользователя
skroznik

Сообщения: 668
Зарегистрирован: 01 окт 2010, 22:47
Откуда: Российская империя

Вернуться к началу




Не нашли то, что вы искали? Попробуйте W100W !




Сообщение Arte » 26 ноя 2012, 19:12
В 1943 году по приглашению супруги президента США Элеоноры Рузвельт и Американской студенческой ассоциации делегация студентов-фронтовиков посетила Соединенные Штаты. В состав ее входила и снайпер Людмила Павличенко.

На митингах и манифестациях, проходивших во многих городах Америки, а также во время многочисленных встреч с американцами посланцы нашей страны горячо призывали союзников ускорить открытие второго фронта.

Многим американцам запомнилось тогда ее короткое, но жесткое выступление на митинге в Чикаго:

— Джентльмены, — разнесся над многотысячной толпой собравшихся звонкий голос. — Мне двадцать пять лет. На фронте я уже успела уничтожить триста девять фашистских захватчиков. Не кажется ли вам, джентльмены, что вы слишком долго прячетесь за моей спиной?!..

Толпа замерла на минуту, а затем взорвалась неистовым шумом одобрения…

Аватара пользователя
Arte

Сообщения: 623
Зарегистрирован: 01 окт 2010, 22:44
Откуда: Севастополь, Российская Империя

Вернуться к началу

Сообщение Arte » 08 мар 2013, 21:50
Элеонора Рузвельт и cоветский снайпер

("Smithsonian", США)

Встретившись с президентом США Франклином Рузвельтом, Павличенко стала первым советским гражданином, побывавшим в Белом доме. Первая леди Элеонора Рузвельт поспешила пригласить украинского лейтенанта в поездку по стране, в ходе которой Людмила Михайловна могла бы поделиться с американцами своим уникальным опытом "женщины на войне".

Несмотря на свой юный возраст (на момент приезда в США ей было всего лишь 25), четырежды раненая Людмила уже была признана самой меткой женщиной-снайпером в истории СССР. На ее счету было 309 смертельных попаданий, жертвами которых были в основном немецкие солдаты. Предложение Элеоноры Рузвельт Павличенко охотно приняла.

Она любезно отвечала на вопросы американских журналистов. Однажды ее спросили, разрешено ли русским женщинам краситься на фронте. Павличенко стушевалась: еще несколько месяцев назад, она сражалась на линии фронта на подступах к Севастополю, где советские войска понесли значительные потери и вынуждены были сдаться после 8 месяцев сопротивления. "Нет правила, которое бы это запрещало, — ответила Людмила. — Но кому придет в голову пудрить нос, когда вокруг война?"

New York Times окрестил ее "девушкой-снайпером", другие газеты отметили "полное отсутствие макияжа вплоть до ненакрашенных губ" и "простоту ее оливково-зеленой формы".

В Нью-Йорке Павличенко приветствовали мэр города Фиорелло Ла Гуардиа и представитель Международного Профсоюза работников индустрии кожи и меха. Как сообщает одно из изданий, последний подарил ей длинное пальто из енота, которое прекрасно бы смотрелось где-нибудь в опере".

Со временем она начала отвечать на вопросы резче, а выражение ее ясных, темных глаз стало строже. Один из репортеров посмел прокомментировать длину ее юбки, утверждая, что та ее полнит. В Бостоне история повторилась: журналистская рука поднялась написать: "Вчера Павличенко уничтожила завтрак из пяти блюд. Американская кухня пришлась ей явно по вкусу".

Вскоре советскому снайперу надоели острые уколы прессы. "Я ношу свою форму с гордостью!- заявила она журналу Time. — Орден Ленина у меня на груди был омыт кровью. Очевидно, что для американок куда важнее наличие под формой шелкового белья, чем сама форма, истинное предназначение которой им, кстати, только предстоит узнать".

Мальвина Линдси, ведущая колонки "Прекрасный пол" в Washington Post в одном из выпусков посвятила Павличенко целый ряд вопросов: почему советский снайпер не уделяет должного внимания своей внешности? Неужели, согласно военной философии, успешный воин не должен гордиться своим внешним видом? Разве Жанну д`Арк не изображают в светящихся доспехах?

Со временем Людмила поняла, что рассказами о своей молодости, военной карьере, о разрушительном влиянии немецких оккупантов на ее родину она буквально завораживает слушателей. Выступая по всей Америке, часто перед тысячной аудиторией, Павличенко неустанно убеждала американцев в необходимости сражаться против нацистов в Европе. Своим примером она показала не только то, что женщины способны воевать, а еще и то, что их присутствие на войне просто необходимо.

Людмила Михайловна Павличенко родилась в городе Белая Церковь, неподалеку от Киева. Ее отец был рабочим на фабрике в Санкт-Петербурге, а мать – учительницей. В школьные годы неуправляемая девчонка-сорванец атлетического телосложения никогда не позволяла мальчикам обойти себя.

"Когда я услышала, как соседский парень хвастался своими подвигами на полигоне, - рассказывала она толпе, — я решила доказать, что девушки тоже способны хорошо стрелять, и начала много и упорно тренироваться". Людмила устроилась работать на оружейный завод, параллельно продолжая заниматься стрельбой. В 1937 году Павличенко поступила на исторический факультет Киевского университета с целью стать преподавателем или ученым.

Когда на территорию СССР вторглись немцы и румыны, Людмила Павличенко жила в Одессе. "Девушек в армию не брали, и мне пришлось пойти на всевозможные уловки, чтобы тоже стать солдатом". Людмиле упорно советовали пойти в медсестры, но она не соглашалась. Чтобы убедиться в ее умении владеть оружием, Красная армия устроила импровизированное "испытание" неподалеку от холма, который защищали советские солдаты. Людмиле вручили ружье и указали на двух румынов, работавших с немцами. "Когда я расстреляла их обоих, меня наконец-то приняли". Эти два выстрела Павличенко не включила в свой список победных — по ее словам, они были всего лишь пробными.

Рядовая Павличенко была сразу же зачислена в 25-ю стрелковую дивизию имени Василия Чапаева, знаменитого русского солдата и военачальника Красной Армии времен Гражданской войны. Людмиле не терпелось попасть на фронт. "Я знала, что моим заданием будет стрелять в людей,- говорила она. — В теории мне все было ясно, но я понимала, что на практике все совсем иначе".

В свой первый же день на фронте она столкнулась с врагом лицом к лицу. Парализованная страхом, Павличенко была не в силах поднять оружие, винтовку Мосина калибра 7,62 мм с 4-кратным телескопом типа ПE. Рядом с ней оказался молодой солдат, чью жизнь мгновенно забрала немецкая пуля. Людмила была потрясена, шок побудил ее к действию. "Он был прекрасным счастливым мальчиком, которого убили прямо на моих глазах. Теперь уже ничто не могло меня остановить".

Двумя следующими жертвами меткого глаза Павличенко стали немецкие шпионы. Большинство своих смертельных выстрелов она совершила, сражаясь на территории Одессы и Молдавии. Именно там Людмила "приговорила" к смерти 100 офицеров. Немцы продолжали наступать, и полк Павличенко был переправлен на Крымский полуостров в Севастополь. Задания, которые получала Людмила, становились все сложнее. Самым опасным из них была борьба со снайпером противника, когда ей приходилось сражаться с врагом один на один. Павличенко не проиграла ни одной дуэли. В общей сложности за поединки, которые могли длиться весь день и всю ночь (а однажды целых три дня), ею было убито 36 вражеских снайперов. Людмила рассказывала, что трехдневное противостояние было одним из самых напряженных испытаний в ее жизни. Потребовались невероятная выносливость и сила духа, чтобы сохранять концентрацию внимания на протяжении 15-20 часов подряд. "В конце концов немецкий снайпер сделал один неверный шаг".

В Севастополе силы врага разительно превосходили силы советских войск, и Павличенко провела восемь месяцев в тяжелом бою. "Мы косили гитлеровцев, как зрелое зерно", — рассказывала Людмила. В мае 1942 года она была отмечена военным советом Красной Армии Южного фронта за убийство 257 врагов. После упоминания в списке отличившихся, Павличенко, теперь уже сержант, пообещала: "Будет больше".

Четырежды раненая, пострадавшая от контузии, Людмила оставалась в строю, пока не взорвали место стоянки их полка. Получив осколочное ранение в лицо, Павличенко была переведена советами на другую работу: с этого момента ее миссией была тренировка будущих снайперов. К этому времени о ней уже знали немцы, которые неустанно пытались подкупить ее через свои громкоговорители: "Людмила Павличенко, переходите на нашу сторону. Мы дадим вам много шоколада и сделаем вас немецким офицером".

Когда немцы поняли, что подкупом ее не возьмешь, они перешли к угрозам разорвать ее на 309 кусочков. Точность использованной цифры потрясла Людмилу: "Они даже знали мой счет!".

Получив повышение, лейтенант Павличенко была снята с передовой. Через два месяца она оказалась в США, где газеты строчили о ее "крепких черных ботинках, которым известны грязь и кровь битвы", и давали скудное описание ежедневной рутины советского снайпера. Как говорила Людмила, истребление нацистов не вызывало у нее "сложных эмоций", единственное, что она чувствовала, было "удовлетворение охотника" от убийства хищного животного.

Однажды, рассказывая одному из репортеров о своих воспоминаниях и о влиянии войны на ее жизнь, Павличенко заявила: "Каждый живой и здоровый немец с легкостью убьет женщину, ребенка, да и любого человека. Выходит, убивая немцев, я спасаю жизни".

Время, проведенное с Элеонорой Рузвельт, явно пошло Павличенко на пользу. Уже в Чикаго она могла с легкость отметать глупые вопросы журналисток "о маникюре и завивке". Не раз, обращаясь к многотысячной толпе, она призывала мужчин поддержать второй фронт. "Джентльмены, мне 25 лет, и я уже убила 309 оккупантов. Не кажется ли вам, джентльмены, что вы слишком долго прячетесь за моей спиной?". Повиснув на мгновение в воздухе, резкая фраза Павличенко вызвали гром аплодисментов.

Куда бы ни поехала Людмила, она везде получала множество подарков от высокопоставленных поклонников (в основном ружья и пистолеты), а американский певец Вуди Гатри даже посвятил ей песню "Мисс Павличенко". Она продолжала рассказывать американским женщинам о равноправии полов в Красной Армии. "Здесь я чувствую себя предметом любопытства, персонажем газетных статей и анекдотов. В Советском Союзе меня воспринимают, прежде всего, как гражданина, бойца, верного солдата своей родины".

На обратном пути в СССР, Павличенко ненадолго посетила Британию, где продолжила настаивать на создании "второго фронта". Вернувшись домой, она стала майором, получила звание Героя Советского Союза (наивысшую награду того времени), а ее изображение появилось на почтовых марках. Несмотря на призывы Павличенко к созданию "второго фронта", Сталину пришлось подождать еще около двух лет. К тому времени СССР уже практически одержал верх над нацистами, а войска союзников в июне 1944 года уже взяли штурмом берега Нормандии.

Павличенко продолжила свое обучение в Киевском университете, после успешного окончания которого она получила диплом историка. В 1957 году, 15 лет спустя после поездки по Соединенным Штатам, Элеонора Рузвельт, уже бывшая первая леди, приехала в Москву. Холодная война была в разгаре, и советские власти контролировали каждый ее шаг. После долгих ожиданий Рузвельт наконец-то получила разрешение на встречу со своим старым другом Людмилой Павличенко. Их свидание произошло дома у Людмилы, в двухкомнатной квартире в центре города. Поначалу старые знакомые беседовали, соблюдая все формальности, диктуемые им положением, но вдруг Павличенко, под неизвестным предлогом, затянула гостью в спальню и захлопнула дверь. Наедине Людмила дала волю чувствам: полуплача или полусмеясь, она обняла гостью, тем самым показав, как рада была ее видеть. Только тогда они смогли шепотом, вдали от лишних глаз и ушей, вспомнить о невероятной поездке по США, сделавшей их друзьями.
http://sevastopolfm.ru/viewtopic.php?f=20&t=693